Юрий Штаб - Закат Пятого Солнца

Целый день прошел относительно спокойно. Горожане пока не беспокоили осажденных испанцев, но у них и без того оставался серьезный источник тревоги. Монтесума пришел в себя. Был он слаб до невозможности, крови потерял много, да и раны оказались серьезными. Говорил с трудом. Камни повредили не только тело. Жестоко ударили они по гордости и чувству собственного достоинства.

Монтесума был великим правителем, безраздельным владыкой своего народа. Самые знатные и влиятельные вельможи склонялись перед ним в низких поклонах. Его слово было законом, непреложной истиной, которую никто не мог опровергнуть. Он был для своего народа богом. Кто бы посмел прервать его речь? Кто бы отважился покуситься на его жизнь? Никто. До сегодняшнего дня… Монтесума потерял веру в себя и желание жить.

Кортес навещал его по несколько раз в день, стараясь приободрить, но все тщетно.

– Зачем, Малинче, цепляться мне за эту жизнь, – слабым шелестящим голосом говорил раненый. – Я лишился свободы и реальной власти, но с этим еще можно как-то мириться. Даже после пленения я оставался повелителем для своего народа. Что же произошло? Как боги допустили, чтобы мои подданные стали ко мне равнодушны? Как человек прихлопывает зловредного москита, так и они решили уничтожить меня. Похоже, мое время ушло.

Монтесума отказывался есть. Несколько раз срывал с себя повязки, позволяя крови течь из ран. Ни уговоры, ни ободрения на него уже не действовали. Кортес смотрел на него с чувством жалости. Даже в плену, даже в минуты самой большой опасности этот человек выглядел как повелитель. Гордый, исполненный достоинства, решительный. И вот теперь на ложе лежит несчастная тень – исхудавшая, вялая, ко всему равнодушная. Генерал-капитан остро ощущал свое бессилие. А ведь если Монтесума умрет, то опасность для конкистадоров возрастет многократно. Сколько раз удача спасала людей Кортеса в практически безнадежных ситуациях? Запас везения давно исчерпан.

Испуганные ранением повелителя, горожане сначала не тревожили дворец. Они и сами не ожидали такого святотатства. Испанцев интересовало, что стало с теми людьми, которые метнули камни в императора. Затерялись ли они в толпе или же их уже казнили? Было ли покушение спонтанным или и в самом деле заранее спланированным?

Но уже на следующий день индейцы пошли на приступ с удвоенной яростью. Стрелы сотнями взмывали в небо, засыпая лагерь конкистадоров. Любой человек, оставшийся без прикрытия, расстался бы с жизнью в считанные секунды. Фернан, лежа под защитой деревянного настила, в очередной раз радовался дальновидности Кортеса. Дворец начали укреплять с самого первого дня, стоило испанцам только прибыть в столицу. Время от времени какая-то случайная стрела все же находила щель и ранила кого-нибудь. Рядом с ним расположился Себастьян. Он деловито заряжал арбалет.

– Сейчас полезут в ближний бой, – пробормотал он. – Безумные дикари! С потерями совсем не считаются. Раз за разом идут на штурм, теряют людей сотнями, откатываются и снова атакуют. Хоть одна радость – целиться не нужно. По такой толпе и слепой попадет.

Полностью оправдывая слова Риоса, индейцы двинулись на приступ. Себастьян тут же спешно разрядил арбалет. То справа, то слева слышался щелчок тетивы или хлопок от выстрела аркебузы. Отдельные воины в бегущей вперед толпе падали, но разве лавину можно остановить брошенной в нее пригоршней песка? Фернан видел размахивающего топором ацтека. На нем сиял ослепительно-белый стеганый панцирь, длинные волосы были завязаны в пучок на макушке. На левом локте красовался круглый щит, украшенный перьями. Через несколько мгновений Гонсалес всадил ему в горло стальное острие копья. Тут же выдернул, метя в следующего противника. Он бил без устали. Стоя на высокой стене это удобно было делать. Но время шло… Вместо одного убитого наверх пытался забраться следующий. Погибшие ацтеки валились вниз, однако это не отбивало охоту у остальных.

Справа потянуло запахом пожара. Фернан оглянулся. К небу поднимался густой столб черного дыма. Стены дворца сложены из камня, но многие надстройки и внутренние здания были деревянные. Он чертыхнулся, но остался на месте. Стоит сорваться тушить пожар, как ацтеки тут же прорвутся внутрь. Пускай разбираются те, кто оказался поближе. Одна радость – они на острове, кругом вода, совсем рядом канал и колодцы. Огонь не продержится долго. В это мгновение кто-то из индейцев умудрился вцепиться в его копье. Оно чуть ли не до половины обагрилось кровью, древко было наверняка скользким, но ацтек держал крепко. Фернан подхватил лежащий на земле меч и сделал быстрый выпад. Острие клинка вошло в горло врагу.

И все завертелось вновь. Нападающие тащили с собой лестницы, обстреливали осажденных тучами стрел и камней, бросали факелы. Испанцы сражались мужественно, но силы были слишком неравны. Через час атакующий порыв индейцев иссяк и они отступили. Гонсалес без сил рухнул там, где стоял. Себастьян оказался, как и всегда, предусмотрителен. Открыв приготовленную заранее сумку, он вытащил оттуда флягу с водой и несколько кукурузных лепешек. Протянул все это другу. Так они и сидели, обедая прямо на боевом посту. Уходить куда-то не имело смысла. Стоит только ненадолго отлучиться, как последует новое нападение.

Фернан поднял глаза вверх. Уже перевалило за полдень. Июнь. Солнце жгло немилосердно. На открытом месте можно запросто изжариться. Хорошо, что над головой дощатый навес, который защитит и от солнечных лучей и от вражеских стрел.

– Сколько мы продержимся? – хрипло спросил он. – Еще пара дней таких штурмов и все наши солдаты просто умрут от изнеможения.

– Вот поэтому Кортес так старался заключить перемирие. Нам бы хоть краткую передышку.

Их передышка оказалась действительно краткой. Совсем скоро индейцы атаковали вновь. Фернан погрузился в водоворот битвы. Рубил, колол, отталкивал приставленные к стене лестницы. Шлем, стеганка и круглый стальной щит хорошо защищали от вражеских лучников. В хлопковом панцире застряло уже около двадцати стрел. Время от времени он улучал момент, чтобы выдернуть их. Сражению, казалось, не будет конца. Но все же ацтеков снова удалось отбросить.

Никто из испанцев не мог и мечтать о полноценном отдыхе. Большая часть солдат так и ночевала на внешних стенах, ожидая следующего приступа. Они бинтовали раны, ужинали, перебрасывались мрачными шутками. Конкистадоры сменяли друг друга ради коротких периодов сна. Ложились тут же, не снимая доспехов и не выпуская оружие из рук. Тлашкаланцы ходили чернее тучи. Они держались достойно и ничем не выдавали своего страха.

Тлашкала традиционно враждовала с ацтеками. Как ее сыны гордились тем, что у них теперь есть союзник, способный бросить вызов Теночтитлану! Здесь, во дворце, собралось около двух тысяч дружественных испанцам индейцев. Теперь уж точно нет никаких сомнений в их верности. В случае поражения ни один из осажденных не мог надеяться на спасение. Всех – конкистадоров, тлашкаланцев, тотонаков – будет ждать жертвенный алтарь. Потому все они и сражались с одинаковым упорством. Сейчас, с наступлением ночи, осажденные, получив передышку, принялись за возведение дополнительных укреплений.