Анатолий Иванов - История петербургских особняков. Дома и люди

Один из ее «образованных» сыновей, Иван, несмотря на свой юный возраст, ударился в разгул и мотовство, так что мать вынуждена была публично, через газету, оповещать о его неплатежеспособности, призывая не давать ему в долг, под векселя. Второй сын, Николай, также не оправдал возлагавшихся на него надежд: окончив Артиллерийский кадетский корпус, он поспешил выйти в отставку всего-навсего в чине поручика и принялся проедать свою долю отцовского добра.

В 1801 году он продал деревянный флигель по Невскому проспекту (где сейчас дом № 80) купцу Гавриле Панину, а еще через пять лет благополучно спустил угловой каменный дом с деревянным флигелем по Литейной улице другому купцу – Михайле Кузьмину. В 1811-м владелицей этого участка стала жена коллежского советника Поликсена Ивановна Ртищева. Она тут же приступила к перестройке дома, повысив его до четырех этажей и расширив за счет сноса деревянного флигеля.

Читатель, вероятно, помнит, что незадолго до того Никифор Малков закончил перестройку своих палат на другом углу Литейной, в результате чего перекресток Невского обогатился двумя весьма представительными по тем временам зданиями, вдобавок выполненными в одном стиле. Вскоре после окончания дома Ртищевы начали сдавать имевшиеся в нем торговые помещения в аренду. Одним из первых нанимателей стал мебельный фабрикант Гроссе.

По каким-то неведомым, скорее всего финансовым, причинам он предпочел перевести свое заведение из центральной, аристократической части города в довольно отдаленную, не забыв оповестить об этом своих возможных клиентов через газету «Санкт-Петербургские ведомости»: «Сим объявляется, что фабрика и мебельный магазин Гроссе и компания, находившейся прежде в Малой Морской, в доме Роспини № 120, переведены ныне на Невский проспект, в угловой на Литейную улицу дом Ртищева, № 166. Тут продаются готовые всякие мебели разного дерева».

Впоследствии магазин и фабрика Гроссе перешли к его соплеменнику Гассе, основавшему в 1836 году собственную фирму. Через сорок лет число рабочих там достигло уже шестидесяти человек, и она считалась одной из самых значительных в столице.

Внизу, в полуподвале, где некогда помещалась виноторговая лавка купца Калитина, с 1818 года обосновался «ренсковый погреб», просуществовавший в разных ипостасях (его последнее воплощение – винно-водочный отдел гастронома) до новейших времен, знаменуя собой нерасторжимую связь времен и поколений. Однако основным источником доходов для хозяев дома служили «чисто отделанные, сухие и теплые квартиры», сдававшиеся, как гласило газетное объявление, «за сходную цену».

В начале 1850-х годов наследники покойной П. И. Ртищевой продали дом богатому промышленнику В. А. Кокореву. Об этом талантливом, самобытном человеке речь у нас пойдет впереди, поэтому здесь я лишь упомяну кое-какие занятные детали. Одной из характерных черт Кокорева было стремление к оригинальности, непохожести на других. Когда ему приходила охота заниматься благотворительностью, он, выглянув в окно и заприметив какого-нибудь бедняка с печальным лицом, посылал осведомиться о причине его грусти. Получив, к примеру, ответ, что она заключается в болезни жены и отсутствии денег на лечение, Кокорев приказывал отнести прохожему тысячу рублей.

В. А. Кокорев

Иногда желание пустить пыль в глаза и затмить богатством и выдумкой остальных принимало причудливые формы. Как-то раз, по случаю празднования Дня святого Александра Невского (30 августа) – небесного покровителя Александра II, Кокорев устроил перед своим домом на углу Невского и Литейной невиданную доселе иллюминацию. Она изображала огненную русскую избу и стоявшего на ее пороге крестьянина с хлебом-солью в руках. К величайшему удовольствию Василия Александровича, перед этим сооружением останавливались все пешеходы и экипажи; однажды сам государь, проезжая по Невскому, задержался, чтобы осмотреть диковину, и навстречу ему вышел Кокорев с настоящим хлебом-солью.

В 1869 году бывший кокоревский дом пополнил собою длинный список доходных домов купца А. М. Тупикова. Через пять лет «придворный» архитектор последнего, Ю. О. Дютель, перестроивший для своего заказчика целых три дома на Литейном (№ 8, 21 и 64), надстроил здание еще одним этажом. При этом он украсил его некоторыми «архитектурными излишествами» во вкусе того времени.

Фасад дома № 78 по Невскому проспекту. Фото начала 1900-х гг.

С тех пор внешне дом изменился мало. Сменив в 1900-х годах в последний раз хозяев, он сохранил свое прежнее назначение: служить жилищем и местом торговли для богатого и среднего класса горожан. Послереволюционные события взбаламутили и перемешали все слои общества, но, похоже, сегодня все возвращается на круги своя.

Хорошо знакомый всем горожанам дом № 80 по Невскому проспекту в настоящее время предстает перед нами уже в третьем своем обличье. До того, как на этом месте в начале XIX века появилось каменное здание, здесь стоял деревянный одноэтажный флигель купца Калитина, примыкавший к его же угловому дому. В предыдущем очерке мы говорили о семействе этого богатого виноторговца, сын и наследник которого, «отставной артиллерии поручик», получив свою долю отцовского добра, принялся его проматывать, продавая все, что можно было продать.

Дошла очередь и до деревянного флигеля на Невском; в 1801 году его приобрел купец Гаврила Панин, но сносить не спешил, прожив в старом, ветхом жилье еще несколько лет. Только к 1806 году он выстроил на его месте большой четырехэтажный дом в принятом тогда ампирном стиле и начал незамедлительно сдавать его «под жильцов». Одними из первых, кто в нем поселился, стали двадцатилетний Вигель с сестрой – женой генерала И. И. Алексеева.

Промозглой осенью, когда смертность в Петербурге увеличивается, особых занятий у будущего автора знаменитых «Записок» в ту пору не было, и они с сестрой, как он позже писал, «для препровождения времени могли… нередко любоваться похоронными процессиями, которые мимо нас тянулись в Невскую Лавру».

Дом № 80 по Невскому проспекту. Современное фото