Владимир Власов - Дворец Дракона

Эта мысль глубоко засела у меня в голове, и позже я спросил своих учителей о том, помнят ли они свои посмертные имена. Потому что они, умерев, перестали быть людьми и стали духами, а, по древней традиции в Китае, всем умершим людям присваиваются новые имена. Учителя ответили мне, что свои посмертные имена они уже давно забыли. И тогда я предложил им взять те имена, которые я им придумал сам. Они, рассмеявшись над моим предложением, сказали, что то, что заботит людей на земле, на небесах не имеет для умерших никакого значения. Духам уже всё равно, чем они занимались на земле и какой свой след там оставили. Если мне хочется их так называть, я могу это делать. И после этого я стал их называть выдуманными мной имена, однако, разделяя прожитые ими годы на земле – под своими именами, и время, проведённое на небесах, – под выдуманными мной именами. Я это сделал для того, чтобы быть корректным по отношению к той памяти, которая осталась о них на земле среди живых людей.

Пауза в нашем разговоре затянулась, и я должен быть что-то сказать, чтобы поддержать наш разговор.

Отвечая на утверждение Пу Сун-лина о том, что «в реальности одновременно случаются разные события, и что человек на что-то настраивается, а на что-то не обращает внимания», я сказал:

– Если человек наделён особым даром – всё видеть и всё слышать вокруг себя, то он в состоянии вникать в любые события, которые происходят рядом с ним и в другом измерении. Даосы это и называют 希夷 ( си и ) – «видеть Невидимое и слышать Неслышимое». А Золотая Матушка Сиван-му после встречи со мной присвоила мне титул «Учитель Неслышимого и Невидимого» 希夷先生 « Сии сяньшэн ». Благодаря этому дару, я и вышел на встречу с вами и в моей новой реальности даже могу общаться с вами, слыша и видя вас.

Услышав эти слова, Пу Сун-лин опять рассмеялся и сказал:

– Но это также может быть признаком болезни. Ведь воображение и реальность в человеческой жизни – это разные вещи. Когда человек поддаётся иллюзиям, то его жизнь может превратиться в безумие.

И он рассказал один из своих рассказов о «Человеке в ухе» 耳中人 ( эр чжун жэнь ).

«Тан Цзинь-юань был ученым уезда. Он верил в искусство Цигун и практиковал его каждый день, зимой и летом. Прозанимавшись несколько месяцев, он почувствовал, что что-то приобрёл. Однажды, когда он сидел, скрестив ноги, то услышал в своих ушах очень тоненький голосок, похожий на крик мухи: «Можно мне посмотреть?» – (可以见矣)? Как только он открыл глаза, он больше не слышал его. Он снова закрыл глаза, отдышался и прислушался, и снова услышал шум бормотания. Он подумал: «Это может быть результатом достижения успеха в моей тренировки». И он был втайне счастлив.

С тех пор он каждый день садился и слушал, думая и ожидая, что когда он снова услышит голос, он должен сказать «да» и открыть глаза, чтобы увидеть, что это было. Однажды он снова услышал этот тоненький голосок: «Можно тебя увидеть»? И он прошептал: «Я вижу это». Вскоре он почувствовал шорох в ушах, как будто что-то выползало наружу. Медленно он открыл глаза, чтобы подглядеть, и, конечно, увидел маленького человечка, высотой более трех дюймов, с отвратительным и уродливым лицом, как ночной горшок, крутящегося на земле. Он был втайне поражен и подумал: «Какого чёрта, посмотрим, что будет дальше, во мне что-то изменилось». Пока он наблюдал, то услышал, как кто-то из соседей пришел взять что-то взаймы и окликнул его. Когда маленький человечек услышал это, он в панике заметался по дому, словно мышь, которая не может найти свою норку. Тан Цзинь-юань также чувствовал себя в бреду, как будто он потерял свою душу и не знал, куда делся маленький человек. Затем он стал безумным, плакал и кричал. Потребовалось шесть месяцев, чтобы его семья вылечила его лекарствами, так постепенно он выздоровел».

Закончив свой рассказ, Пу Сун-лин спросил меня:

– Ну что вы об это скажете?

– Всё очень просто, – ответил я, нисколько не смутившись, – человек не должен в своём сознание смешивать несовместимые вещи, и, вместе с тем, ему не следует отстраняться от тех необычных явлений, которые случаются в его жизни. В этом случае, человек верил в искусство Цигун и практиковал его. А, как я знаю, Цигун – это метод оздоровления, применявшийся в древнем Китае для укрепления организма и устранения болезней. Цель этого метода заключается в том, чтобы направлять энергию 氣 Ци в своё тело, чтобы сделать её гармоничной, а само тело – мягким и гибким. На практике это означает сгибание и разгибание, вдох и выдох, чтобы заставить кровь быстрее течь. Чжуан-цзы говорил: «Дуй и дыши, выдыхай старое и питай новое, уподобляй своё дыхание полёту птицы, чтобы обрести долголетие». Это также хорошая практика для даоса, взращивающего в себе золотой эликсир бессмертия, который преобразуется в бессмертный зародыш. Об этом говорит даосская алхимия, где человеческое тело сравнивается с котлом, а жизненная сущность 精 Цзин и энергия 氣 Ци – с лекарством, которое сжигается вместе с духом 神 Шэнь, так что Сущность 精 Цзин, Энергия 氣 Ци и Дух 神 Шэнь сгущается в «святой плод». Тан Цзинь-юань, придерживающийся пути здоровья, который должен приносить пользу здоровью, был сведен с ума так называемым злодеем в ухе. Но как же так случилось? Первое, что можно сказать, это – тот человек, что был в ухе, есть иллюзия, абстракция или то, чего не существует. Тан Цзинь-юань не посвятил себя своей практике целиком, и хотя он закрывал глаза в манере предельной концентрации, он часто слышал внешние отвлекающие звуки. Странно, что его результаты не являются «слабыми». Даже после месяцев и месяцев практики он все равно ничего не добился. Как говорится, «ленивый монах произносит сутру ртом, а не сердцем». Главная причина, по которой Тан Цзинь-юань испугался до смерти, заключалась в том, что он отвлекся, и у него появились галлюцинации, то есть «человек в ушах»". На самом деле, «человеком в ушах»» был он сам. Это то, что люди часто называют «сойти с рельсов». К тому же, одного стремления к быстрому овладению мастерством недостаточно. Когда появилась галлюцинация, ему казалось, что ему всё ещё везло: «Я думал, что эликсир бессмертия будет готов, и я был так счастлив, что слышал об этом каждый раз, когда садился медитировать». Медитация Тань Цзинь-юаня была не на высоте, и он по-прежнему обманывал себя и других, считая абсурдное чудесным. Он, рано или поздно, всё равно сошёл бы с ума. Мне кажется, что самый большой враг человека – это он сам. Только те, кто предан своему делу, смогут достичь своей цели. В природе не существует такого «человека в ухе», как у Тан Цзинь-юаня, которого полностью пугает другое «я», не сконцентрированное на тренировках. Возможно, это и есть истинная причина его безумия.