Вадим Барташ - На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть вторая

– Так что, барин?! Мне ждать?!

– Нет!

– А что?

– Поворачивай! Поедем назад!

***

Николай был неприятно удивлён увиденным и сейчас себя клял, что решил сегодня вечером приехать к Наде. Хотя, с другой стороны, он был ещё и рад, что смог убедиться…

«Хотя в чём он убедился?

В том, что к Наде приходил Моршанцев?

Ну и что?

Это ничего не значило!»

Но у Николая испортилось настроение, и он вернулся домой совершенно хмурым.

***

Николай сейчас никого не хотел видеть, но на лестнице он столкнулся со старшим братом. Увидев хмурого Николая, Андрей спросил его:

– Что-то случилось?

– Ничего.

– Ну, я же вижу по тебе! Ещё полчаса назад ты был в хорошем настроении, а приехал – и тебя как кто-то подменил! Ты куда ездил?

– Да так, недалеко отсюда.

– Поди к Наде?

– К ней… – признался Николай.

– И что, поссорились уже?

– Да с чего ты взял? Почему поссорились? Я её даже и не увидел…

– Ну и что тогда случилось?!

– А-а! – Николай махнул рукой и прошёл в свою комнату.

Андрей проследовал за ним.

– Ну что ещё? – раздражённо произнёс Николай.

Он ни с кем не хотел сейчас говорить. Однако Андрей от него не отставал.

– Говори! Что у тебя всё-таки произошло?

– К ней Моршанцев приходил!

– А ты не ошибся?

– Своими глазами я это видел!

– Ну и что с того?! Слу-у-ушай, – Андрей слегка усмехнулся, – а ведь ты, по-моему, её уже начинаешь ревновать. Ну, точно, ты её ревнуешь!

– Я?!

– Да!

– Да нисколько! Если на то пошло, Надя мне никто!

– Если бы была никто, то не ревновал бы! Значит так, голубчик! – Андрей встряхнул младшего брата за плечи. – Она пока что свободная женщина и может принимать у себя кого угодно и когда захочет! Это раз! Во-вторых, я уверен, что этот хлыщ сам к ней буром прёт, но она к нему равнодушна, потому что любит тебя, дурака! Это два! И, в-третьих… В-третьих, тебе уже твой покойный друг Костя переходил дорогу, смотри, чтобы то же самое не повторилось и с Моршанцевым! Намотай себе это на ус!

Уже выходя из комнаты младшего брата Андрей заметил:

– Пора бы тебе в этих вопросах хоть немного повзрослеть! Я не отец, но как старший брат тебе так скажу: пора тебе обзаводиться семьёй! И лучше Нади Гриднёвой ты всё равно никого не найдёшь!

После этого Андрей вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

Наверное, у каждого из нас найдётся свой уголок на Земле, который близок ему по духу. И для Ефима Калистратовича, отца Чудинова-старшего, таким уголком оказалось не Приуралье, где он родился, а далёкий-предалёкий Семипалатинск.

С первого же взгляда он понял, что это то место, где ему хотелось бы прожить всю оставшуюся жизнь – широкий и полноводный Иртыш, величавые сосны, за рекой – привольная степь, чистый воздух, сухой и здоровый климат, снежная и в некоторые дни с бодрящим морозцем зима, и словно игрушечный Семипалатинск с его деревянными домиками, который тогда можно было обойти за пару часов, всё это настолько понравилось Ефиму Калистратовичу, что он для себя решил: всё, больше никуда он не поедет и именно здесь, в Семипалатинске, обоснуется. И вообще, в этом, казалось бы, тогда глухом и мало ещё освоенном крае, с достаточно редким населением, ему дышалось, как-то по-другому.

Так в середине XIX века Чудиновы и осели в этом городе на Иртыше.

Ефим Калистратович оказался предприимчивым человеком и уже к семидесятым годам XIX века построил в Семипалатинске на одной из его центральных улиц для своей семьи просторный каменный дом и завёл несколько торговых точек и лучшую кондитерскую, ну а его сын, Пётр Ефимович, продолжил дело отца.

***

Для Петра Ефимовича тем более Семипалатинск стал своим городом, потому что он провёл в нём всю сознательную жизнь, и здесь были похоронены его родные. И сколько бы не была величава и прекрасна Волга, и сколько бы не впечатляла Самара, но город на Иртыше всё-таки для него был своим и находясь вдали от него, отрываясь надолго от семьи, Чудинов-старший волей-неволей, а впадал в некоторые минуты в уныние.

Так что сейчас он немного захандрил.

– Что-то случилось? Нездоровится? – встревожено спросил Чудинова-старшего Суриков.

–Да всё хорошо, не волнуйся за меня! – откликнулся Пётр Ефимович. – Что-то по дому только заскучал, Алексей. По своим! А-а-а! Ла-а-адно,– махнул рукой Чудинов-старший,– нечего сейчас распускаться и киснуть. У нас с тобой, Алексей, ещё немало дел. Знаешь что, съезди ка ты на пристань и купи билеты на ближайший пароход, который будет идти до Нижнего. Причём сразу возьми в оба конца и на всех. Потом мне скажешь, во сколько это тебе обошлось, и я половину денег верну, за меня и за Марка. А я… Я тем временем съезжу и куплю какой-нибудь подарок гостеприимным хозяевам. Как думаешь, что подарить Георгию Иннокентьевичу?

Суриков пожал плечами:

– Я полковника не знаю…

– И всё же, посоветуй?

– Ну-у, мне кажется… На все случаи подходят часы.

– Ты думаешь?

– Их можно ему преподнести. Только какие-нибудь приличные…

– Какие всё-таки?

– Не наручные. Может вроде каких-нибудь напольных или каминных?..

– Я тоже об этом подумал. Ну так и быть, что-нибудь в этом духе присмотрю!

И уже через полчаса Суриков и Чудинов-старший выехали в город.

***

Георгий Иннокентьевич на кухню заглядывал редко, потому что старался не вмешиваться в «женские дела», но на этот раз он туда после полудня заявился, чем изрядно переполошил Фросю и Марию Фёдоровну.

– Так что на этот вечер у нас будет? – требовательно спросил Соколовский-старший у женщин.

– Дорогой, – Мария Фёдоровна всегда общалась с мужем, как гимназистка со своим преподавателем, то есть относилась к нему с подчёркнутым пиететом, – мы с Фросей решили сделать гуся в яблоках! Уже взяли на рынке семикилограммового, упитанного. Это будет главное блюдо на столе!

Георгий Иннокентьевич одобрительно кивнул головой .

– А ещё, – продолжила супруга полковника, – будут солянка, оладьи, голубцы и выпечка, а к чаю мы постарались и приготовили большой торт.

– Получается торт не покупной из кондитерской?

– Зачем?!

– Значит решили сами сделать?

– Ну на этот раз да.

– И какой он будет?

– Со сгущёнкой… и добавили туда орехов. Разумеется, выставим мёд, варенья и конфеты.

– Ну а кто делал торт?

– Фрося…

– Он не сильно сладкий?

– Я проследила!

– Ну, добро… Чтобы с ним не перестарались, как в прошлый раз! Не люблю слишком сладкие торты!

– Не беспокойся, дорогой!

– А вот что будем пить это я сам решу! Да-а-а, – уже выходя из кухни Георгий Иннокентьевич остановился, – девочкам я разрешу присутствовать на этом торжественном ужине при условии, что они будут сдержаны и поведут себя, как полагается воспитанным особам. Чтобы громко не разговаривали и не встревали в речи старших. Об этом позаботьтесь… – Георгий Иннокентьевич посмотрел на супругу, и та ему подтвердила, что за этим лично проследит.