Григорий Шепелев - Наездник Ветра

– Георгий – наш человек в степи, – объяснил магистр, – он оказал множество услуг василевсам.

– Я это знаю, – проговорил Иоанн. Помолчав немного, он бросил взгляд на Георгия, а затем обратился ко Льву Мелентию, – кто возложит на меня руки?

– Императрица, само собой разумеется, – успокоил его магистр, – Никифор, иди и распорядись.

Секретарь вскочил и шмыгнул за дверь. Не дав Калокиру времени найти новый повод для ссоры, логофет снова заговорил:

– Спешу сообщить тебе, Иоанн, отличную новость. Георгий Арианит плывёт с тобою на Русь.

Калокир молчал, глядя в пол.

– Да ты, я гляжу, не рад? – спросил Лев Мелентий.

– Вопрос не в том, рад ли я, а в том, будет ли рад князь, – сказал Иоанн. Георгий Арианит, глядя на него, улыбнулся.

– Он будет рад, дорогой патрикий. Не сомневайся.

– Когда Всеслав условливался с тобой, он не знал о том, что несколько ханов договорились убить Челдая за его дружбу со Святославом, – дал пояснение Лев Мелентий, – Челдай отвёл все свои кочевья поближе к Киеву, и теперь в степи у нижнего Борисфена творится чёрт знает что!

– Если чёрт и вправду об этом знает, он мне расскажет, – пообещал Иоанн, – не то я возьму его за рога и приволоку к царице.

Георгий Арианит слегка поднял брови.

– Почему к ней?

– Да чтобы она и его отправила прогуляться куда-нибудь. Теперь я уверен, что и такая задача нашей императрице вполне под силу.

Георгий молча пожал плечами. Магистр быстро спросил:

– Итак, ты не возражаешь?

– Я ещё слишком молод, чтоб умереть, – сказал Иоанн, – тьфу, оговорился! Чтоб возражать. Всеслав отправляется в путь завтра на рассвете, из гавани Юлиана. Я могу взять только одного человека.

Георгий Арианит тут же встал, молча поклонился и быстро вышел.

– Пора и нам, дорогой патрикий, – сказал магистр, также поднявшись из-за стола, – тебе – в Онопод, к военным чинам, а мне – в Эльвизил, к гражданским.

Никифор Фока перед торжественной церемонией принимал в Золотой палате нескольких полководцев и одного министра, выпроводив сперва полсотни других вельмож, рангом ниже. Этот вполне обычный приём производил странное впечатление. У сановников было чувство, что царь в разговоре с ними попросту коротает время, с волнением дожидаясь более важного собеседника – по всей видимости, слугу, который оставил прямо посреди залы грязную тряпку. Но тряпки никакой не было. Было чувство её наличия. Возникало оно при взгляде на василевса, который сидел на троне, будто придавленный им. Всё его большое лицо жалобно мычало о том, что он очень хочет выспаться и напиться. Позади трона стоял, казалось, не кто иной, как сам бог войны Арес в ромейских доспехах и ослепительном шлеме времён Троянской войны. Это был Рагнар. За его спиной блистали такой же великолепной экипировкой семь викингов-экскувиторов. Эти воины у Рагнара были в большом доверии, так как часто пили вино с духовным наставником Феофано и, если что, могли его напоить до крайней болтливости.

Перед царём стояли пять высочайших воинских чинов ромейской державы – доместик схол Варда Склир, командующий гвардейской конницей Андроник Музалон, друнгарий городской стражи Ираклий Лахнус, друнгарий императорских кораблей Алексей Диоген и патрикий Пётр, прославленный стратиг Фракии. Подле них устало переминался евнух Василий.

Тощий, угрюмый и седоусый Патрикий Пётр был в запылённой одежде и сапогах со шпорами, потому что примчался на церемонию прямо из своей области, вновь терзаемой разрушительными набегами. Положив ладонь в замшевой перчатке на рукоять меча и глядя в глаза Никифору Фоке, он говорил:

– Эти негодяи, приблизившись к Филиппополю, начали жечь предместья. Все жители разбежались. Они привыкли отражать угров, однако столь многочисленная орава пришла впервые. К счастью, в селениях оказалось много вина, и угры уснули мертвецким сном. Многие из них проснулись уже в аду. Остальные сразу им позавидовали.

– А всех нельзя было взять живьём, раз они уснули мертвецким сном? – перебил стратига евнух Василий.

– Ты полагаешь, что у меня очень много воинов? – поглядел на него патрикий как бы в задумчивости, не дать ли ему пинка, – нет, их мало, и я велел им не рисковать понапрасну своими жизнями.

– Ты был прав, – одобрил Никифор Фока, – что рассказали пленные?

– То, что я ожидал услышать. Болгары их провели через перевалы. Болгарам известны тропы, которые даже я не знаю.

Лицо Никифора помрачнело ещё сильнее.

– Послушай, Пётр! Болгары болгарам рознь. Не исключено, что угры поймали пару каких-нибудь пастухов…

– Нет, царь дал им проводников и добрых коней, – резко оборвал василевса его фракийский наместник, – угры полмесяца пировали в его дворце!

– Что ты говоришь? Он принял этих мерзавцев в самом Преславе?

– Да, и ещё как принял!

Никифор Фока с великой скорбью вздохнул и долго молчал. Затем обратился уже к доместику схол:

– Послушай-ка, Варда! Нужно немедленно перебросить несколько фем с восточных границ в Европу. Отправь гонцов с распоряжениями сегодня же.

Варда Склир с досадой и возмущением шевельнул плечами.

– Благочестивый! Это для нас будет означать потерю всего, что нам удалось достичь за последний год.

– Иначе мы можем потерять Фракию, Варда! – опять вмешался евнух Василий, – не угры, а орды руссов в неё ворвутся, прежде разорив Мисию!

– Но не раньше, чем через год, – возразил магистр. Евнух невесело усмехнулся.

– Кто знает, Варда, кто знает! Быть может, и в Киеве продают гашиш. Любимый наш Калокир, хлебнув под него вина, споёт Святославу песню о том, как греческий царь задумал украсть у него Роксану, и Святослав, забив себе голову тем же зельем, раньше зимы прискачет во Фракию с полусотней тысяч пьяных варягов! И что тогда будем делать? Необходимо держать войска в границах Империи, друг мой Варда! А Антиохия подождёт.

– А зачем же мы, в таком случае, уповаем на этого Калокира? – не унимался военачальник, – и зачем тратим полторы тысячи фунтов золота?

– Мы надеемся на успех, – сказал Никифор Второй, – но даже при самой крепкой надежде надо рассчитывать на провал и принимать меры предосторожности, взвешивая все за и против. Хотя бы две азийские фемы следует перебросить к Балканам. Василий! Встреться сегодня с Селенциарием. Пусть проверит опись казны всех монастырей, владеющих виноградниками. И кроме того…

– Кому здесь опять нужны мои деньги? – довольно весёлым голосом поинтересовалась августа Феофано, заходя в залу. Все повернулись к ней.

– Чёрт бы тебя взял, – шепнул василевс. Вельможи молча склонились перед царицей. Она была в невзрачном чёрном плаще, надетом поверх белого хитона, и красных бархатных башмачках. Её огненную голову украшал тонкий, без узоров, золотой обруч. За феей следовал, опустив глаза, Никифор Эротик.