Никита Савельев - Железный Век

И тут голос Уортона потонул в грохоте мотора. Несносный мальчишка, похоже, нарочно притопил газу сильнее, чем требовалось: мотоцикл, соскучившись по воле, взорвал провинциальную безмятежность и помчался по улице, обдав Уортона на прощание выхлопом бензина.

Констебль с негодованием покачал головой, что же делать с парнем – пока не перебесится? Хотя это скорее забота его родителей. Уортон и не заметил, как подкрался обед. Вот и прекрасно. Уже совсем проголодался.

Джонни выкрутил ручку мотоцикла – звук мотора вспорол окрестную тишину, возвестив обывателей о возвращении Милтона-младшего в седло. Хотя никто не смог по достоинству оценить ни рев двухколесного зверя, ни уверенную езду седока – вокруг просто никого не было. Жители городка, как всегда, заняты делом: в этом тихом углу Старой Англии лодырей не жалуют, праздно шататься по улицам некому.

Собака мисс Бэйтс единственная порадовалась его появлению, попробовала перелаять рык мотоцикла и даже пробежала пару десятков метров следом за Джонни, но ей быстро надоело. Неведомо чья курица, напротив, ничуть не стремилась встречаться со злым роком, и Джонни, слегка изменив траекторию, избавил ее от гибели. Иначе хозяев ждал бы урок – следите лучше за своей несушкой

На изгибе дороги Джонни постарался тормозить как можно меньше, снижая скорость за счет работы газом. Но маневр вышел слишком резким, на повороте мотоцикл занесло, и вместо красивой дуги получился совсем неэлегантный рывок. Хорошо, никто не увидел. Джонни выровнялся в седле и помчался дальше.

В сознании проявился волнующий образ, губы сами вспомнили ощущения других губ, полных и очень горячих. Но дальше поцелуев дело пока не зашло. Мэри Брэндон, бывшая одноклассница. Очень хотелось обрадовать ее известием, что он вновь за рулем, показать ей, что он ничуть не утратил навыков быстрой езды. А, может, и прогуляться в сторону рощи, это очень удобно, поскольку Мэри живет на окраине городка.

На нужной развилке очень хотелось повернуть в другую сторону, но Джонни сдержал себя. С неторопливым, но непреклонным Уортоном лучше не спорить. Судьба водительских прав Джонни и в самом деле повисла на волоске. Это сегодня разомлевший полицейский вполне благодушен, а тогда, после истории с гусем, был вне себя от ярости. Ладно, Мэри может и подождать.

В конце концов, его воспитывали примерным мальчиком, и к синим мундирам он относился вполне уважительно. Только все знакомые ему полицейские почему-то не вызвали ассоциаций со скоростью и риском. А жить без этого – ой как скучно.

За полдня Джонни с этими переживаниями нагулял отличный аппетит и сейчас жадно, с удовольствием поедал горячую похлебку. Отец, напротив, ел не спеша, делая длинные паузы прежде чем окунуть ложку в тарелку. Мама же не обедала: наблюдала за мужчинами, подперев подбородок руками. Миссис Милтон была еще совсем не старой женщиной, сохранила красоту и стройность – при том, что все держалось исключительно на ней: и хозяйство, и ее мужчины.

Джонни вообще любил оставаться дома только с родителями, хотя такая возможность выпадала редко. Последнее время в обществе вечно занятых братьев Джонни ощущал себя неуютно. Младший Пол пропадал где-то на курсах – ему нравилось возиться с документами, и он готовился поступать в университет по какой-то экономической специальности. А еще у Пола обнаружилась способность к изучению языков. Старший Мартин уехал в Бирмингем, ближайший крупный город, по делам отцовской компании: он отвечал за контакты с поставщиками.

Милтон-старший владел крупной мастерской по ремонту машин – настолько крупной, что к нему приезжали из соседних городов. Хотя консервативные жители захолустья с опаской переходили с лошадей на технику, тем не менее, автомобили получали все большее распространение. Но несовершенные конструкции легко ломались. Не хватало людей, которые умели с ними управляться, и уж тем более – чинить. Отец Джонни недавно нашел опытных рабочих и занялся еще и тракторами. Так что бизнес пошел в гору, увеличивая доходы семьи Милтонов.

Сегодня все посчитали обязательным обсудить судьбу Джонни, и после обычных застольных тем разговор свернул в опасное русло.

Мать провела рукой по лицу Джонни, на котором отпечатались следы от мотоциклетных очков. Он не сильно усердствовал, умываясь: руки еще как-то помыл, а вот лицо…

– Гарри, раз в полиции сжалились над Джонни – ему снова придется мотаться на этом дурацком мотоцикле между городами. Неужели никого другого нельзя найти на место курьера? Пристрой его к себе, пусть займется делом.

– И вовсе он не дурацкий, – возмутился Джонни, убирая руку матери от лица.

– Оливия, дорогая, неужели ты не видишь: как ни прискорбно, но у Джонни напрочь отсутствуют способности к работе в гараже, он ненавидит возиться с железками.

– Папа, что ты такое говоришь? Нет способностей?! – в голосе сына звучала обида. – Когда «Дракон» сломался, я его чинил весь день. Сам. И починил.

– Ладно, ладно, – поднял ладони отец, – способности у тебя, может, и найдутся, но где усидчивость? Где желание? Ты возился весь день, потому что знал: никто тебе чинить мотоцикл не будет. Сам сломал, сам и делай. Иначе бы пешком ходил – а это для тебя хуже пытки.

– Появится у него усидчивость, – мама не сдавалась.

– Оливия, я давно научился различать, у кого и к чему склонность. Мне нужны спокойные парни, чтоб весь день старательно возились в гараже. Ради денег, или ради удовольствия и денег. Заставлять я никого не буду, родного сына тем более. Для переговоров с поставщиками он еще слишком юн, да и не его это. Скучно ему, видите ли, считать болты и трубы.

– Получается, ваш средний сын ни на что не годен, – усмехнулся Джонни, – спасибо, отец!

Мама, желая подбодрить, приобняла сына, но тот увернулся. Что еще за нежности, спрашивается?!

– Хватит молоть чепуху. Да, ты не хочешь заниматься техникой, как я, или работать в поле, как твой дед. Я не вижу в тебе продолжателя моего дела, на это есть Мартин. А еще у тебя нет желания заниматься коммерцией, и в университет ты тоже не спешишь. Но кто говорит, будто из тебя ничего не получится? Я – никогда!

– Меня все устраивает, – этот спор звучал уже не первый раз, и Джонни знал все реплики наперед, – но я тоже не хочу сидеть на вашей шее. В конце концов, мне уже девятнадцать.

– Конечно, устраивает: пугать соседей и производить впечатление на девчонок – это же так занимательно, – ухмыльнулся отец. – Но ты прав. В нашей семье все всю жизнь занимались делом. Кроме дяди Билли… И ты не должен стать исключением. Ты смел и бесстрашен, а это уже немало. Вот что у тебя получается лучшего всего?

– Носиться на этом ужасном… «Драконе», – ответила за Джонни мама, – придумал же название!