Томас Костейн - Наследники Великой Королевы

— Но вы несомненно прибыли с Востока на последнем корабле?

— Нет, Ваше Величество. Я только что прибыл с юга. Но я плавал в восточных водах.

Сановник нахмурился и раздраженным тоном произнес.

— Мне, Ваше Величество, он со всей определенностью заявил, что прибыл с Востока.

Королева снова улыбнулась мне и сказала.

— Это неважно, милорд. Молодой человек несомненно знает какие-нибудь истории, которые помогут развеять нашу скуку.

Наступила неловкая пауза. И тут как и прежде, когда я неожиданно сам для себя последовал за придворным кавалером, что-то будто щелкнуло у меня внутри. Голова у меня стала ясной, я больше не испытывал ни страха, ни волнения. Я понял, что мне предоставляется редкая возможность, Все что я скажу здесь, рано или поздно станет известно всей стране.

— Если Ваше Величество позволит, я бы хотел отступить от принятых обычно тем. Я мог бы рассказать вам об очень смелом человеке. Но он не был ни капитаном, ни человеком благородного происхождения. Он был простым моряком.

Королева оправила свои широкие юбки так, что из под них высунулись кончики ее маленьких башмачков, стоявших на изящной подставке. Впоследствии я узнал, что это был ее характерный жест.

— Мы слушаем вас, сэр. Думаю это будет интересно. Мы никогда еще не слышали историй о простых моряках.

— Его звали Клим-Балбес, — сказал я. Свой рассказ я начал с того дня, когда мы захватили «Санта Катерину». Не называя имен, чтобы не выдать себя, я самым подробным образом рассказал о его роли в битве. Я видел, как все слушают меня. Украдкой взглянул на Кэти. Она сидела выпрямившись и смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Ее Величество слушала меня столь же внимательно, как и ее дамы, время от времени делая небольшой глоток из украшенного драгоценными камнями кубка. Я искоса наблюдал за странными манипуляциями лакея около пылающего камина. Перед ним в ряд стояло пять бутылок вина, и через равные промежутки времени одну убирали, а на другой конец ряда ставили другую бутылку. Сначала я не понял смысла этой таинственной операции, но потом понял — это делалось для того, чтобы вино, которое королева отпивала, всегда было бы подогрето по ее вкусу.

Я продолжал рассказывать одиссею своего несчастного друга, коснувшись истории его свадьбы, участия в бунте Дэнни О'Доннела и, наконец, мучительной смерти в «Корзине». Когда я дошел до того места в истории, когда веревка была перерезана и клетка рухнула в море, в глазах большинства дам и самой королевы я увидел слезы.

— Бедняга! — произнесла королева, — до самого конца вашего повествования мы надеялись, что что-нибудь произойдет, и он будет спасен. Он был мужественным человеком. Как вы сказали было его имя?

— Клим-Балбес, Ваше Величество.

Она улыбнулась, приложив платочек, края которого были украшены жемчугом, к губам.

— Клим-Балбес, — повторила она, как будто была не совсем уверена в значении этого слова. — Его следовало бы звать Клим-Мужественное Сердце. Ну, а теперь я надеюсь, у вас в запасе найдутся более веселые истории. На сегодня трагедий уже достаточно.

— Слушаюсь, Ваше Величество. Я мог бы рассказать Вам о морском сражении, в котором моя роль была весьма незначительна, но которое было выиграно благодаря отваге и мужеству наших моряков.

Королева кивнула в знак согласия, и я повел рассказ о нашей замечательной победе при мысе Пассер. Я рассказывал со всеми подробностями, часто кровавыми и страшными. Я описывал битву так, как видел ее сначала через орудийный люк, а потом с палубы корабля. Я рассказал обо всем: о смерти Генри Оджа и о том, как я увидел его оторванную, покрытую пороховой копотью голову; о гибели корабля, взорванного по приказу Слита со всеми людьми, находившимися на его борту; о той ужасной картине, которую я застал на нижней палубе, где лежали раненые, и, наконец, о том великолепном утре, когда мы, проснувшись, не увидели на горизонте ни одного вражеского паруса. И в ходе всего моего повествования на переднем плане неизменно присутствовал Джон Уорд, хотя я и не называл его по имени. Думается, мне удалось показать им его таким, каким я его видел в тот день сам — выдающимся флотоводцем и отважным джентльменом. Я был уверен, что преуспел в этом. И тут королева сказала.

— Вы чересчур скромны сами и не все рассказываете о смельчаках, которые бились вместе с вами. Вы не назвали нам ни одного имени. Кто был тот отважный воин, который командовал вашими кораблями?

— Его имя Джон Уорд, Ваше Величество,

Я почувствовал, как между моими слушательницами будто пробежала искра. Королева так резко выпрямилась в своем кресле, что скамеечка для ног опрокинулась. Несколько слуг бросились на помощь. Когда она вновь была водружена на свое место, возбуждение вызванное моим сообщением, несколько улеглось.

— Да, сэр, — произнесла королева, — вы очень нас удивили. Неужели вы хотите нам сказать, что входите в эту банду, которая пренебрегает приказами короля?

— Я прослужил год под командой Джона Уорда, Ваше Величество.

— В это трудно поверить, — королева повернулась к пожилой даме, сидевшей справа от нее. — Сьюзен, как на ваш взгляд, этот молодой человек похож на пирата?

— Я плохой судья в этих вопросах, Ваше Величество, но мне кажется, у этого юноши вовсе не злодейская внешность, какая должна быть у пирата.

В разговор вступила другая дама.

— Не могу представить себе пирата без бороды, Ваше Величество.

Королева пригубила свой кубок, пока ее дамы продолжали обмениваться мнениями по этому вопросу. Они обсуждали меня так, будто я был неодушевленным предметом, однако все были достаточно добры ко мне и выразили мнение, что я слишком молод и судя по моей внешности, вряд ли способен совершать деяния, которые можно назвать пиратскими. Кэти не принимала участия в этой дискуссии.

— Возможно вы правы, леди, — сказала королева, когда обсуждение закончилось, — но мы ясно помним один случай, который произошел, когда мы были еще маленькой девочкой и жили при дворе нашего отца в Дании. Была поймана банда пиратов. Они плавали по Балтике. Города Ганзейского Союза часто жаловались на их набеги. Мы видели, как их уводят после суда. Среди них был один очень молодой человек с нежным лицом и длинными золотистыми волосами до плеч. Мы пошли к королю и попросили его пощадить жизнь молодого человека. Король отказал нам. Он был добрый человек, но эти пираты несколько лет не давали королевству спокойно жить, и он заявил, что о помиловании не может быть и речи. И их всех повесили, включая и того красивого молодого человека.

— Ваше Величество, — обратился я к ней, — могу я сказать в свое оправданье несколько слов?

Она кивнула.

— Разумеется. Мы слишком хорошо помним, что произошло в тот раз… говорите, сэр.