Игорь Вентов - Иван стрелец. Песчаная башня

–Переночуем, а утром в путь.– приказал Телепнёв, ветер так шевелил мех его бобровой шубы, что казалось это волны бегут по водной глади. -Айда ребята!

Поезд посольский, предводительствуемый Иваном и Бобром, тронулся. И саженей через триста начал сворачивать с дороги, на двор, видимо огороженный плетнём, но из-за снежного вала не понять было велик двор или мал. Кукиш остался на повороте указывая тем, что были позади куда свернуть.

Перед посольскими оказалось большое строение. с двускатной крышей, засыпанной снегом. Чуть дальше угадывалось ещё два-три строения поменьше. Между ними стоял крытый колодец, и рядом с ним большой навес. На звук въезжающих возков, лошадиное ржание и человеческие окрики из первой постройки появились двое, один в зипуне и шапке из овчины, другой в шубе,но простоволос.

–Придержите коня – приказал Телепнев ,спрыгнул на землю, и утонул по щиколотку в снегу.Он направился к немецкому возку думного дьяка, а из возка боярина Кваснина-Окорокова к ним уже спешил его боевой холоп и слуга Беда.

Иван приняв коня от Телепнёва. перепоручил его другому стрельцу, и приказав распрягать, да устраивать, если тут вообще такая есть, лошадей в конюшню, пошёл следом за своим начальником ,закинув на плечо теперь изрядно мешавшее ему царское знамя.

Из немецкого возка уже вылез кутавшийся в шубу Телятьев, за ним думный стряпчий Алтын Потрохов. Стоял он чуть позади. как обычно полусогнутый .словно выказывал почтение спине дьяка Кручины.

Всё собрались в кучку, тот из местных, что был в шубе, спросил на немецком:

–Что угодно господам?

И тут толи ветер как то по особенному подул, то ли и в самом деле, раздался будто бы волчий вой, за ним ещё и ещё. Всё переглянулись, а Телепнёв втянул голову в плечи.

–Волки?! -заволновался он.

–Фолки! -подтвердил подошедший Кукишь, -так они фоют на моей фатерланд…когда пощуют допыщу.

–О ком это ты… дурак! Пойдём ка в дом, там и поговорим!

Хозяин постоялого двора ждал.

–Кто толмачить то будет! Иван…или Кукиш-зло проговорил Телепнёв уже весь облепленный снежными хлопьями-А ты, -обернулся он к Беде-веди боярина в дом!

–В дом нас веди, хозяин -крикнул Иван.

Хозяин понял и поклонившись указал путь рукой, а его слуга в овчине засуетился перед гостями, побежал открыть и придержать двери в дом.

–Останься! -прикрикнул на него хозяин -Покажи куда лошадей ставить, да помоги возки под навес затащить!

–Отщего же срасу дурак! -остался возмущаться Кукиш, которому Телепнёв приказал вместе с Бобром проследить как разместят посольских лошадей и прочее добро.

Дверь хоть и была широкой, но низкой, так, что все входившие поклонились своему временному обиталищу, и через небольшие, в три шага сенцы, оказались в самой утробе постоялого двора. У самого входа стояли три длинных и широких стола в ряд, скамьи. У задней стены горел большой камин, горел слабо, словно догорал в нём огонь. На огне стоял котёл. что-то в нём варилось. Дальняя часть помещения терялась в полумраке. Пахло здесь не хорошо. Иван поморщился, первым делом пройдя к камину приставил древко со знаменем стене, чтобы пообсохло.

За одним из столов сидели двое. При появлении новых гостей они встали, тот, что сидел спиной к дверям, ростом был не высок, одет в теплый кафтан, с плеча на пояс свисала перевязь. Клинок в ножнах был приставлен к столу, на столе лежала шляпа и пара пистолетов, новая забава для любителей пострелять, что на Москве только-только входила в обиход у служилых людей. Видно было, что этот, в отличии от своего высокого спутника ,из благородных. Он учтиво поклонился, верзила же только улыбался, и кивнул. Закончив церемонию, оба они немедленно сели. при этом длинный всё так же улыбался глядя на вновь прибывших.

Тут двери открылись, и первым вошёл боярин Орест Кваснин-Окороков, за ним притворил дверь его верный Беда. Мгновение пока дверь была открыта, показалось,что на улице опять раздался вой. Телятьев шагнул к хозяину, и спросил на добром немецком:

–Волки, это у вас тут?

–Волки. Но они не опасны, не заходят за ограду. У меня три пса-волкодава.

–А медведи есть? -вроде как не к месту спросил дьяк

–Заходят. Но мы их отгоняем трещётками. И потом зима же…можете не опасаться господин! Шатунов мало.

–Шатун ,он самый опасный! –назидательно подняв палец сказал дьяк.

В распахнувшиеся двери с улицы повалили стрельцы с ямщиками.

Уже снявший рукавицы и иерехонку Телепнёк приказал Ивану:

–Переводи! Мы русского царя люди, едем в Ригу, нас девятнадцать человек, да лошадей три десятка. Как хочет, но пусть размещает. Лошадям овса задаст. Да для людей чего спроворит, посытней. Пусть дров подкинет в очаг то, а то он у него совсем остыл. И пусть сена свежего настелит. а то воняет у него тут. Да спроси где спать нам!

Иван всё это сказал по немецки. При известии, что его гости русские хозяин расплылся в улыбке, кланялся не счётное количество раз. Откуда бы такая любовь? Сказал, что всё сделает как надо. Спросил выставлять ли на стол, к мясной похлёбке, пиво и хлеб. А спать предложил где и все обычно спят, в самом тёплом углу, том, что рядом с каминов, там и полати с потниками.

–Рыба у тебя есть добрая? –прикрикнул Телепнёв ,и обратился к Ивану –Толмачь десятник! Пусть рыбную похлёбку то делает!

Всё завертелось. Слуга натаскал сухих дров, и раздул огонь в камине. Откуда то появилась баба лет за сорок, с ней девочка-подросток, с уже потрашённой ,нарезанной кускамирыбой , просом ,и луком. Скинули всё это в котёл и баба осталась варить похлёбку.

Иван, помня службу отрядил двоих стрельцов в конюшню, сторожить лошадей. и одного под навес к возкам. Назначил им смену. Пообещал, что горячей еды и пива им принесут.

За всей этой суетой с интересом наблюдали те двое. Один всё так же странно улыбался, будто бы доставляло ему всё, что происходило вокруг неизъяснимое наслаждение. Другой, низкорослый, смотрел только на боярина Ореста, да на ларец, что бережливо он прижимал к себе из рук не выпуская. Боярин первым же и спать лег. Поел немного домашней рыбы сушеной, запил пивом. Потом выпил снадобье поданное ему его холопом .Беда скинул с полати ,на которой предстояло маяться его хозяину, потник, застелил покрывалом сшитым из овечьих шкур. почти уложил хозяина, всё так же прижимавшего к себе ларец, и заботливо укрыл заячьим покрывалом. И даже сел так, чтобы широкой спиной своей прикрыть свет от камина, чтобы не беспокоил тот его господина.

Беда среди всей челяди боярина Кваснина-Окорокова выделялся богатырским ростом, и рожей такой страшной, что если он ещё и скалился, обнажая свои зубы. навроде клыков, то все кто был рядом приседали от охватившей их оторопи и страха.