Илья Гусаров - Древний свиток кочевников

Почудился ли Тимофею намек в этой фразе? Непонятно. Надо признать, что по-русски говорил хозяин правильно, почти без акцента, но опытный лингвист, пожалуй, уловил бы в его произношении легкий восточной налет.

– Что ж, у меня нет желания ходить вокруг да около. Для начала, Тимофей Ильич, мне хочется, чтобы вы поняли, я человек далеко не бедный и при желании могу купить десяток ученых, которые с огромным удовольствием согласились бы работать на меня. Проблема заключается в том, что мне нужен специалист, который бы одновременно разбирался в учении школы гелуг, старомонгольской письменности и истории ойратских племен. Лучшим специалистом в мире, как выяснилось, оказался Черниховский Арнольд Эммануилович. Он был очень сложным человеком, но, в конце концов, мне удалось его уговорить.

Калмык усмехнулся, увидев изумление Тимофея.

– Да, молодой человек, мне удалось его уговорить, хотя не скрою, пришлось очень постараться. Поверьте, когда вы узнаете, что я предлагаю, какие возможности открываю, вы еще пожалеете об упущенных деньках. Ну да ладно. С Черниховским мы проработали всего несколько дней. И надо же было такому случиться, что в конце апреля душа его решила подыскать себе новую оболочку. Но перед смертью, а он чувствовал её приближение, старик настойчиво рекомендовал мне в дальнейшем иметь дело только с вами, как с лучшим специалистом в своей области.

Тут уж у гостя и вовсе глаза на лоб полезли. Старик Черниховский слыл человеком крайне нелюдимым. Однажды Тимофей попытался завязать с ним отношения. До сих пор он покрывался краской, вспоминая, как на вежливую просьбу о встрече и консультации, эксцентричный ученый откровенно послал его коротким русским словом. Однако, экспертом в своей области Черниховский был непревзойденным. На его научных трудах выросло, пожалуй, уж и не одно поколение востоковедов. При этом известно о старом еврее было немного – университеты свои он закончил в Карагандинском исправительно-трудовом лагере, где по слухам, близко сошелся со Львом Гумилевым. Был реабилитирован в хрущевскую оттепель, после чего следы таинственной биографии Арнольда Эммануиловича терялись на двадцать лет, когда, в середине восьмидесятых, в свет вышел его первый трактат о философии молчания Будды. С тех пор раз в два-три года из-под пера этой загадочной личности выходила новая монография, становившаяся сенсацией в узком кругу специалистов по буддийской философии. Если Черниховский действительно рекомендовал Тимофея, это многого стоило.

Меж тем, выдержав паузу и насладившись изумлением гостя, Алдар Джангарович задал центральный вопрос беседы:

– Так что ж, Тимофей Ильич, согласны ли вы теперь работать со мной?

– В чем же будет заключаться моя работа?

– Нет, мой юный друг, ответить на этот вопрос я смогу лишь получив ваше согласие и честное слово, что вы безусловно обязуетесь хранить все в тайне. Более того, сразу хочу предупредить, что если мы договоримся, вам придется переехать за город и на какое-то время забыть об обществе посторонних лиц.

– Однако…

– Не торопитесь с ответом. Давайте выпьем чаю, а я, тем временем, расскажу вам, с чего началась вся эта история.

Как раз в этот момент дверь открылась и в нее сначала протиснулась лохматая морда Шоно, затем все тело медведеподобной собаки. Следом вошла хозяйка, держа в руках поднос с двумя дымящимися чашками. Пока Юмжана шла к столику, Тимофей глаз не мог оторвать от её ног.

– Спасибо, девочка. А сейчас оставь нас. Мужчинам надо поговорить.

Когда племянница вышла из кабинета (верный пес следом), монгол взял чашку, сделал глоток зеленого чая, пожевал губами, словно пробуя его на вкус. Оставшись, довольным, приступил к делу:

– Тимофей, разреши я так буду обращаться к тебе, все-таки возраст позволяет. Видишь ли, я человек очень и очень не бедный. И я ойрат. Да, да – не бурят, не просто монгол, а именно ойрат. Мой род ведет своё начало от Эрдэни-Батура , тебе, несомненно, знакомо это имя. Лет пятнадцать назад, едва начав неплохо зарабатывать, я стал собирать все предметы, мало-мальски касающиеся истории ойратского народа. Сначала это было оружие и доспехи. Поверьте, мне удалось собрать очень и очень неплохую коллекцию. Когда-нибудь я тебе ее обязательно покажу. Позже я расширил круг своих интересов. Меня все больше и больше увлекала история моего народа. Я стал собирать разнообразные письменные свидетельства о жизни ойратов. Естественно, что более всего меня интересовала история Джунгарского ханства. Я не буду подробно останавливаться на том, что, где и как мне удалось обнаружить. Тебе гораздо важнее знать, что в начале этого года архивариус Бийского краеведческого музея, а я доплачивал ему на всякий случай, обнаружил где-то в закромах хранилища папку с документами. Как уж она попала в музей и почему пылилась в подвале с начала прошлого века, отдельная история. Скорее всего, до революции руки не дошли, а после уж и дела никому до неё не было. Я так даже рад, что не один историк на неё не наткнулся. Так вот, несколько прелюбопытнейших документов оказалось в папочке. Настолько любопытных, что Черниховский, ознакомившись с одним из них, не устоял от соблазна, а уж на что чудак-человек был. Отличный чай, между прочим, зря не пьёшь.

Тимофей взял чашку и сделал глоток. Чай и правда оказался отменным – с легким, чуть вяжущим привкусом.

– Что ж, вы меня очень заинтересовали. Мне хотелось бы узнать некоторые подробности и объем работ, который мне необходимо будет выполнить. Тогда я смогу назвать стоимость своих услуг. Если вы гарантируете, что в мероприятии нет ничего незаконного, я готов подписать договор о неразглашении информации хоть сейчас. Кроме того, как вы верно заметили в письме, в настоящий момент я абсолютно свободен и готов переехать в ваш загородный дом.

Напольные часы неожиданно ожили каким-то неприятным тревожным боем. Тимофей вздрогнул, сказывались подорванные запоем нервы. Батоев вдруг нагнулся и успокаивающе положил руку на плечо молодого ученого. Он улыбался, морщинки собрались вокруг отеческих глаз, зрачки расширились, поглощая в себе Тимофея. Когда часы отбили одиннадцать ударов и успокоились, Батоев сказал:

– Зачем тебе ехать сегодня в пустую квартиру. Оставайся. Завтра поедем за город. Все необходимое тебе купят.

Тимофей остался. Ни воли, ни желания отказываться у него не возникло.

Глава 2

Западная Бенгалия. Берег реки Плесси. 23 июня 1757 г.

– Сurse – одним словом полковник Клайв выразил все то, что он думал о сегодняшнем дне в частности и об этой стране в целом.

Определенно, прямо на глазах рушились все его планы – на карьеру, на богатство, на титул пэра империи и обеспеченную старость, черт бы её побрал. Стоило ли продираться столько миль по джунглям, штурмом выбивать лягушатников из Чандернагора, потеряв при этом почти треть отряда и в результате так бездарно угодить в ловушку, расставленную коварным навабом Бенгалии.