Дариен Ройтман - Проклятие рода де Пальма

– Мужчины обычно прячут свои штуковины в штанах, – ещё больше залилась краской Зита. – Выглядят они по-разному. Я правда их много не видала. Всего три или четыре. Первый раз ещё в детстве. Отец с матерью решили позабавиться и он голышом бегал за ней по всему дому. Они не знали , что мы с сёстрами за ними подсматриваем. Штуковина моего отца была похожа на торчащий кверху набухший корень дерева. Потом он поймал маму за талию, задрал юбки и несколько раз с силой вставил её внутрь. Они немного покричали, а затем прекратили. Ну а через несколько месяцев у меня родился брат .

– Так вот как это бывает… – задумчиво протянула Джованна. – Значит это похоже на игру в догонялки, только всё заканчивается этаким странным ритуалом. Но ты упомянула о том, что видела ещё две штуковины. Они выглядели также ?

– Нет, – вперила глаза в пол горничная. – По-другому. Помните того диковинного эфиопского раба, что синьор Караччиоло подарил королеве несколько лет назад ?

– Конечно, – кивнула девочка.

– Однажды, будучи при дворе, я вместе с подругами имела удовольствие наблюдать, как он прислуживал её величеству. Эфиоп довольно неуклюже разливал вино по бокалам, но зато, благодаря непомерно высокому росту, его было видно со всех концов зала.

Так вот. Как-то раз меня отправили на королевскую кухню с посылкой для самого синьора Караччиоло. Вы же знаете, насколько покойный любимец нашей государыни обожал блюдо из зайца со специями, что готовит повар Вашего батюшки… В общем, я пришла куда следует, а ленивый поварёнок, разводивший огонь в камине, велел мне самой отнести этот горячий глиняный горшок с зайцем в малую столовую. Я так и сделала, ибо отлично знала где она находится. Моя мать несколько лет проработала в королевском дворце и поэтому…

– Хватит! – резко перебила её Джованна. – Переходи уже к сути. Я ведь так до сих пор и не поняла, причём здесь тот эфиоп .

– Хорошо, – тяжело вздохнула Зита. – Я уже почти всё рассказала. Поставив горшок на стол, я отправилась обратно, а по дороге, по старой памяти, решила заглянуть в прачечную, где раньше работала моя мать. Зайдя туда, я услыхала какие-то странные звуки. Будто по прачечной, звонко шлёпая большими перепончатыми лапами, разгуливала здоровенная утка, при этом громко покрякивая. Но как Вы, наверное, уже поняли, это оказалась совсем не утка…

– Не утка? – по-детски помотав головой, переспросила молодая госпожа. – Тогда кто же?!

– Там была прачка Коломбина, – ещё больше покраснела служанка. – И не одна. Абсолютно голый эфиоп, впивался в неё своей огромной штуковиной, напоминающей длинное копьё. Только чёрного цвета .

– Фухх, – с силой выдохнула девочка. – Даже представить себе такое не могу. А что там в таком случае крякало и шлёпало?

– Крякала Коломбина, – последовал ответ. – А шлёпал по её чреслам объёмистый мешочек, что был у раба прямо под штуковиной.

– Мешочек? – высоко подняла брови Джованна. – Какой ещё мешочек? Для хранения монет что ли? Зачем он его там привязал?

– Нет, не для монет, – громко сглотнула горничная. – Думаю он его не привязывал, а просто с ним родился. У мужчин это обычное дело. У них у всех, даже у самых маленьких, между ног болтается мешочек и штуковина .

– Какие они всё-таки странные, эти мужчины… – задумчиво протянула будущая невеста. – И несчастные к тому же. Наверное, всё это здорово мешает им ходить…

– Не знаю, – пожала плечами Зита. – Никогда об этом не задумывалась .

– А теперь расскажи про третью штуковину! – не давая ей отдохнуть, потребовала любопытная хозяйка.

– Как прикажете, – перестала упираться её собеседница. – Несколько недель назад, вечером, я проходила мимо конюшни и услыхала чьи-то стоны. Решив, что кого-то сильно лягнула лошадь и он лежит не в силах пошевелиться, я заглянула внутрь и узрела как два молодых конюха предаются содомии .

– А это ещё что такое? – выпучила глаза Джованна. – Что за странное слово ?

– Содомия – это когда двое мужчин делают друг с другом то, что надобно делать только с женщиной, – с серьёзным видом пояснила служанка.

И увидев что девочка её не поняла, добавила.

– Вместо того чтобы вставлять свои штуковины в женщин, парни тыкают ими друг в друга.

– А куда именно они их вставляют? – заинтересовалась молодая синьорина.

– Как у женщин, так и у мужчин, находятся такие места… – не стала вдаваться в подробности Зита. – А штуковины у конюхов были маленькие и напоминали гороховые стручки.

– Ой! – зажала рот ладошкой будущая невеста. – И что? Такие же зелёные ?

Горничная хотела что-то сказать, но не успела ответить. В дверь постучали .

– Синьорина Джованна! – послышался голос одного из слуг. – Ужин накрыт в главной зале. Ваш отец приглашает Вас к столу !

– Передайте синьору, что я сейчас же подойду! – откликнулась она.

Зная, что негоже заставлять родителей дожидаться, Джованна молча кивнула Зите и вышла из опочивальни.

* * *

– Барон Васко, твой жених, прислал гонца, – сообщил ей отец, когда они закончили трапезу. – Он решил, что больше не хочет медлить и желает поскорей принять тебя в лоно своей семьи. Завтра утром ты отправляешься в Сицилию. Бракосочетание пройдёт в кафедральном соборе Монреале близ Палермо. Замок Де Пальма находится в той же местности .

– Уже завтра? – ахнула Джованна. – Но мне так и не удалось узнать о…

Она немного смутилась, не зная как правильно подобрать слова, а её родители в свою очередь не стали интересоваться у дочери, что именно та собиралась сказать.

– Отправляйся почивать, дорогая, – тихим, но не терпящим пререканий голосом, произнесла её мать. – Ты ещё ни разу не бывала на судне, не говоря уже о том, чтобы путешествовать на нём. Это чрезвычайно сомнительное удовольствие, можешь мне поверить. Тебе надо как следует выспаться и набраться сил. Путь предстоит неблизкий…

Девочка послушалась и вернулась в опочивальню, где её уже ждала старая камеристка Нанзия. Расспрашивать служанку о детородном процессе не имело никакого смысла. Она всегда отвечала невпопад и совсем не то, о чём её просили. Старуха была глуха как пень и поэтому разговор с ней превращался в настоящую пытку.

Нанзия помогла молодой госпоже раздеться и когда та в одной ночной сорочке улеглась в тёплую постель, покинула комнату.

Джованна долго ворочалась на мягкой пуховой перине. Её не покидали мысли о мужских штуковинах и о том, куда именно их вставляют.

"Барон Васко красив лицом и судя по всему, также прекрасен телом," – подумала она перед тем как заснуть. – "У него много опыта и он точно будет знать, что делать со своей штуковиной , когда мы окажемся на брачном ложе. А после того как из моего живота появится сын, муж полюбит меня больше жизни" .