Марина Мурсалова - Один из семидесяти

Шел третий день осеннего праздника Паити-шахам. К этому дню обычно спеет пшеница и собирается урожай. В Авесте говорится, что именно в этот день была сотворена земля.

Известно, что каждое из великих государств было создано сплочением многих родов и племен. Неведомая сила время от времени перемешивает человеческие судьбы, сгоняет людей с насиженных мест, то ввергая в войны, то насылая на них мор и неурожай, то возвышая, то отсылая в забвение иное достойное племя… словно семена развеивает по миру ветер перемен. В конце концов, смешавшись, но удивительным образом сохранив преданность собственным корням, люди начали объединяться под знаменем единой веры.

То же можно было сказать и про Атропатену [11] по одной из версий топоним тюркского происхождения: «азер» означает «высокое место» , куда прибыли наши герои.

Некогда Атропатена была частью Мидии, ее так и называли – Малая Мидия. Позже Мидия-Атропатена благодаря царю Атропату [12] на санскрите «Охраняющий огонь» обрела полную независисмость от остальной части страны и даже воевала с римлянами, персами и парфянами за неприкосновенность своей территории.

Земли Атропатены издревле заселяли касситы и марды, каспии и тибарены, талыши [13] талышский язык остается единственным языком, сохраняющим основные черты древнего авестийского языка , маги и кутии, киртии и кадусии… в разное время сюда переселялись и иные племена в поисках лучшей жизни или спасаясь от войн и голода. Мощь и процветание Атропатены были заслугой многих родов и племен, объединившихся под знаменем маздаяснийской (зороастрийской) веры.

Зороастрийцы почитали четыре стихии: Огонь, Землю, Воду и Ветер, которые обожествляли. Во главе сонма божеств стоял Верховный Бог – Ахура-Мазда.

Арид, хозяин постоялого двора, дал приезжим хорошую комнату и недорого.

– Гости не должны увозить от нас плохие воспоминания, – приветливо улыбаясь, хозяин самолично проводил чужестранцев в отведенные покои. – Тем более, не торговые.

Он с любопытством оглядел длинные темные одежды гостей.

– Каким богам служите? – поинтересовался Арид.

– Иисусу Христу [14] от греч. christos – «Помазанник», «Мессия» .

– Слышал давно от торговых людей о творимых им чудесах, только ведь то человеческих рук деяния. Разве человек может быть богом? Как же зоветесь вы?

– Так и зовемся – христиане [15] последователи Иисуса Христа впервые были названы христианами в Антиохии Сирийской в 43 г. н. э. (Деяния апостолов). , по имени Христа.

– Понятно. А мы зовемся маздаяснийцами – по имени Благого Мазды, мы поборники Светлой Веры Мазда-Ясны [16] буквально «Почитание Мудрого» . И привычно поклоняемся пророку нашему Заратуштре, который передал нам Благую Веру, полученную от наших богов. И зовемся мы также по имени пророка нашего Заратуштры, Зороастра – зороастрийцами. Наши боги хорошо заботятся о нас, – с некоторым вызовом заключил свою речь хозяин, – и мы их почитаем не меньше.

Ничего больше не прибавив к своим словам, Арид вышел из комнаты.

– Братья мои, – обратился днем Егише к своим ученикам. – Теперь эта земля стала для нас хотя и временным, но прибежищем, и мы должны исполнить свой долг на ней. Мы должны изучить здешний народ и подружиться с ним, чаще вступать в беседы и помогать тем, кто отчаялся – такова наша миссия. Каждый из вас пускай решает сам, как он претворит задуманное в жизнь.

Егише говорил это, между делом расчесывая большим гребнем длинную бороду. Тора и Талмуд явственно дают понять: у мужчины-иудея должна быть борода. С приходом новой христианской веры все громче звучали призывы сбривать бороды, дабы разница между старообрядцами и поклонниками нового вероучения была разительной. Но для Егише как новообращенца, взращенного все же на старых символах, избавление от длинной бороды можно было приравнять разве что к прилюдному оголению живота. То же самое можно было сказать о талите [17] прямоугольное покрывало, молитвенное облачение в иудаизме , с которым он не расставался, хоть носили его ветхозаветные евреи, творящие молитву. Умом Егише понимал причины перемен и тягу новообращенцев к новым отличительным знакам, но пока не мог смириться с некоторыми из них.

Молодым легче было приноравливаться к новым порядкам. Вон его ученики – с какой тщательностью скоблят по утрам свои лица. Прямо как египетские фараоны, для которых безбородье прежде всего – признак молодости.

– Я видел здесь неподалеку обувную лавку, – сообщил Давид. – Может, меня возьмут в работники? В приюте я научился тачать обувку.

– Сходи, сын мой, – согласно кивнул головой Егише. – На все воля божья, а рвение к труду не может не вознаградиться.

– Я тоже хочу найти работу, – сказал Ванея.

Рефаим присоединился к товарищам.

День выдался на редкость приятным. Солнце давно встало и успело нагреть уличный булыжник. Ноги, слегка подмерзшие в прохладной комнате, согревала через тонкую деревянную подошву сандалий теплая осенняя земля.

Вскоре юноши подошли к лавке, где продавалась обувь. Давид перещупал каждую пару, с удовлетворением отметив про себя, что сандалии его собственного изготовления сшиты более добротно и аккуратно. Хотя, что касалось женской обуви, в ней он был не мастак.

Изящные, расшитые голубыми, белыми бусинами и крошечными раковинами каури, маленькие сандалии с чуть загнутыми носами для удобства при ходьбе по горным возвышенностям свидетельствовали о высоком мастерстве местного изготовителя женской обуви.

– Что-то хотели купить?

Из лавки вышел крупный мужчина со светлыми вьющимися волосами до плеч и окладистой кудрявой бородой. Неглубокая легкая войлочная шапочка слегка приподнималась на густых волосах. На мужчине поверх длинной рубахи был повязан кожаный фартук.

– Хозяин, – вежливо обратился к нему Давид на арамейском, – тебе работники не нужны?

– Идите своей дорогой, чужестранцы, – также по-арамейски ответствовал тот сердито. – У меня уже есть помощники, мои сыновья.

Давид увидел в глубине мастерской, за столом две склонившиеся светлые головы. Подростки лет десяти и тринадцати ловко орудовали скребками, разминая жесткие телячьи шкуры.

– Они выделывают кожу, а шью я сам. Так что черную работу есть кому делать.

Пастухи в этих краях в холодное время года обходились простым обертыванием ног грубой кожей животного. Горожане, особенно состоятельные, предпочитали носить более удобную и красивую обувь, причем, для каждого времени года свою. Все это продавалось в лавке Ашана.