Дарья Панфилова - Эрелинги

Паж герцога залился тоненьким смехом, выиграв у товарищей. Тут же начались тычки, шлепки, возня, кто-то кого-то пнул… Принц щелкнул пальцами. Мальчишки, уловившие недовольство Лертэно, разом на него воззрились, послушно сложив руки на коленях. Эртер слегка кивнул в сторону старого Лескуло и покачал головой. Пажи тихо прыснули в кулачки и принялись снова тасовать колоду.

Герцог со вздохом снова выглянул в окошко. Раскрывавшийся пейзаж продолжал навевать не самые приятные мысли. Перед глазами стояла Орталь с твердо сжатыми губами и укором во взгляде. Его герцогиня… За все время их брака ему не в чем было ее упрекнуть. Не любил уже, но кто любит жен? Быть может, лишь Эрвик свою Гамиру. И то вряд ли. Что же до Ортали… Его выбор предопределила любовь к другой женщине.

В 660 году Ноарион, вернувшись ко двору после положенного траура, обнаружил Лертэно слегка обезумевшим от переполнявших его чувств. Граф выслушал десятки стихов, воспевающих Прекрасную Даму, пламенные речи, посвященные всё той же особе. Кто стал избранницей герцога, было известно всему двору. В кого мог влюбиться юноша с первого взгляда, прибыв в Армалон? Разумеется, в королеву, прекрасную Гамиру. Было достаточно одного взгляда, заставившего одновременно дрогнуть два сердца. Ему едва минуло восемнадцать, ей шел двадцать шестой год, и они, никогда ранее не любившие, начали с упоением играть в возвышенные чувства. Он был верным и преданным рыцарем, бросившим свое сердце на алтарь служения далекой возлюбленной; она была недоступной Дамой, принимавшей как должное пылкость его полудетского увлечения. Их любовь была чиста, к тому же обставлена как полагается, и посему Армакер принял ее благосклонно. Однако со временем столь прекрасные и возвышенные чувства, словно сошедшие со страниц рыцарского романа, претерпели изменения. Последуй они за этой чудесной метаморфозой, триумфальное начало придворной жизни герцога Гвернского очень быстро стало бы концом. Через год после первого «решающего» взгляда Гамира почувствовала вожделение, от которого стало невозможно дышать. То, что в королеве вызвало смущение, удивление, тайную радость, Лертэно привело в ужас. Поначалу он смело предавался мечтам, представляя далеко не целомудренные картины. С удивлением он заметил в глазах платонической возлюбленной нечто новое, пугающее, явно указывающее на возможность воплощения его грез в жизнь. Несмотря на юный возраст, герцогу не пришлось долго размышлять, чем для него закончится подобная страсть. Богатое воображение предоставило несколько эффектных сцен на эшафоте, и любовь пошла на убыль.

Привязанность к Гамире глубоко засела в сердце Лертэно, и, чтобы от нее избавиться, герцог Гвернский решился жениться. Однако подыскать жену оказалось делом непростым.

Статус Лертэно в династической иерархии был несколько странным. Формально он считался принцем крови, принимал участие в Малых королевских советах наравне с ближайшими родственниками его величества, мог также представлять дом Эрелингов как посол, но официально святость его крови вызывала сомнение, и герцог практически приравнивался к бастардам королевского происхождения, что задевало его самолюбие и осложняло выбор невесты.

Рэссимонд, страдающий от невозможности соединиться с возлюбленной, предлагал наплевать на титулы, земли и деньги, намекая на свой брак с принцессой Лакрассара, которая, будучи старше мужа лет на десять, не могла привнести в семейные отношения хоть какую-нибудь радость и за несколько месяцев супружеской жизни так и не забеременела. Гьюрт Форльдок соглашался с принцем, напоминая о том, что за три года он, Гьюрт, успел похоронить двух жен, выбранных строгим родителем, оставивших его без наследника и без выплаченного приданого. Граф Вользуанский, человек более разумный, предложил поискать жену по графствам, прилегающим к Гверну, и требовать в качестве приданого не столько земли, сколько деньги, в коих Эртер начал отчаянно нуждаться.

Неожиданно для всех сам Лертэно начал робко рассматривать младших дочерей королевских семейств, посылая доверенных людей к иностранным дворам. Опешившие Эрелинги быстро пресекли эти попытки, завершив поиски невесты приятным для Эртера образом.

Весной 661 года Эрвик созвал на армалонский турнир рыцарей со всего Мезеркиля. Из гвернского Норлока приехал граф Варлис, привезя с собой жену и пять дочерей. Графа считали человеком упрямым, злым и заносчивым. Но все считались с его деньгами, а некоторые отдавали должное его уму.

За день до начала турнира Лертэно, проходя по одной из галерей Армакера, почувствовал едва уловимый запах мускуса и увидел бледное узкое лицо с огромными фиалковыми глазами. Герцог сделал все, чтобы стать победителем первого дня поединков. Ему предложили выбрать Прекрасную Даму праздника. К удивлению двора, Эртер проехал мимо царственной Гамиры, мимо обольстительной Арисиль, мимо Шарлики Форльдок, чья красота пышно расцвела в тот год. Он остановился перед старшей дочерью Варлиса, которая сделалась бледнее обычного и дрожащей рукой протянула юноше снятую с головного убора вуаль.

Свадьба не заставила себя ждать. Через месяц герцог Гвернский давал клятвы верности в кальярдском соборе Архангелов. Молодая жена принесла хорошее приданое, на время поправившее положение супруга. Опьяненный новым чувством и деньгами, Лертэно уверовал в любовь, не выпуская Орталь из спальни. После недоступной, величественной Гамиры, скромная жена с чудными глазами казалась воплотившейся мечтой.

Все, конечно, прошло, и довольно быстро. После трех месяцев вполне счастливой семейной жизни герцог оставил беременную Орталь в Тельсфоре и под надуманным предлогом вернулся в Армалон. А там Армакер преподнес ему подарок в виде рыжеволосой женщины с земляничными губами.

В Тельсфор Лертэно вернулся таким, что лучше бы и вовсе не возвращался. Герцогиня, наслушавшаяся от добрых людей слухов и небылиц, вопросов не задавала. Истории о вскрытых трупах и сплетни о связи с графом Вользуанским настолько ее потрясли, что она старалась не попадаться лишний раз на глаза супругу. Когда же Лертэно с любопытством рассматривал ее растущий живот и клал ладони на ее лоно, несчастная Орталь сжималась от ужаса и отвращения. Впрочем, ее чувств Эртер не замечал, его мысли были заняты другим. Жена превратилась в сосуд, который временами нужно наполнять. За четыре года она родила трех сыновей, из которых выжили двое. Да, она никогда и ничем его не огорчала. Но ее взгляд порой…

В этом году герцог собирался посетить Гверн осенью. Однако приехал раньше назначенного срока, в конце мая, чем удивил домочадцев. Прямо в Тельсфор герцог не отправился, остановившись в Кальярде, и неделю до герцогини доходили слухи о веселом времяпровождении супруга. Когда он наконец-то объявился в замке, с ее губ не сорвалось ни слова упрека. Она равнодушно смотрела, как он играется со своим первенцем, объезжает лошадей, весело посматривает на служанок. Орталь сохранила спокойствие, даже узнав, почему Лертэно так рано приехал в Гверн. Но Эртеру было достаточно одного ее взгляда, который даже теперь портил ему настроение.