Александр Волков - След за кормой (2-е издание)

К вечеру, собравшись тесным кружком, принялись за трапезу. Поели холодной рыбы и плодов, выпили виноградного вина из меха, принесённого молодым Феагеном, и тронулись в путь — искать надёжное убежище.

Покинув долину, опять шли целую ночь, стараясь оставить между собой и возможными преследователями как можно большее расстояние. Перед рассветом беглецы оказались у входа в угрюмое каменистое ущелье, каких много было в горах Эллады. По дну ущелья бежал прозрачный ручей. Следуя советам Баллура, пошли по воде, чтобы скрыть следы на случай, если их будут искать с собаками.

После того как было пройдено около трёх десятков стадиев, [18] Около 5 километров. внимание Баллура привлекло зелёное пятно на крутом каменистом склоне ущелья.

Там, за кустами фриганы, [19] Низкорослые колючие кустарники разных пород. оказался вход в пещеру. О лучшем убежище едва ли можно было мечтать.

Выводя людей из ручья, скиф натер подошвы их обуви диким чесноком, предусмотрительно нарванным по дороге.

Теперь даже собаки не отыщут их следов.

Пещера оказалась тесноватой, но всё же вместила всех путников. Очистив пол от камней, беглецы, утомлённые двумя долгими переходами, крепко заснули — все, кроме неутомимого Баллура. Скиф отправился по воде к тому месту, где они вошли в ручей. Там он обулся и часа три ходил по горам и долинам, путая следы, как заяц, чующий погоню. Потом снял сандалии, натер чесноком подошвы и направился к пещере.

— Теперь никакие собаки не разыщут нас, если только их не надоумит сам бог Гермес, — ухмыляясь, сказал великан. — Но вряд ли он станет думать о таких ничтожных людях, как мы.

Добравшись до убежища, Баллур лёг у входа, положив возле себя меч и кинжал, и уснул мёртвым сном: и его, наконец, сморила усталость!

Потянулись унылые дни вынужденного заключения в тесной, душной пещере. Тиманф и Баллур, ставший в этих трудных обстоятельствах его главным помощником, никому не позволяли выходить из пещеры днём, и только ночью разрешалось бродить по ущелью, чтобы размять ноги. Но и тогда скиф не забывал натирать обувь и даже руки своих товарищей пахучим чесноком.

Припасов было захвачено немного. К счастью, в одну из ночных прогулок Баллур встретился на тесной тропинке с диким вепрем. Горбатый щетинистый зверь, уверенный в своей силе, яростно напал на врага, но схватка окончилась в пользу могучего скифа.

Ночью костер был разведен в глубине пещеры, чтобы его отблеск не привлёк враждебного внимания. Беглецы вдоволь наелись жареной свинины.

Прожив в пещере дней десять, Тиманф решил сообщить о своём местопребывании Памфилу.

Канатный мастер Памфил, человек большого ума и прозорливости, несколько лет назад лишился ног. Прикованный к месту, он не выходил из дому, но друзья часто навещали его, и он знал, что происходит в Аттике. Как все паралии, он ненавидел тирана и присоединился к заговорщикам. Своими умными советами он часто помогал Тиманфу. И теперь Тиманф и его друзья рассчитывали, что проницательный и находчивый Памфил сумеет помочь им в их трудном положении. Они понимали, что в пещере долго не прожить: голод выгонит их оттуда даже до наступления зимних холодов. Пробираться по сухопутью на север, в Беотию, или на запад, в Коринф, со слабой женщиной и ребёнком было трудно и опасно: их могли перехватить шпионы и наёмники Гиппия. Путь спасения был один — море.

Читатель уже знает, что оружие, которое Демарат закупал в Ольвии, предназначалось для паралиев, когда они вступят в открытую борьбу с тираном.

Восстание не могло начаться раньше возвращения Демарата с грузом оружия, а «Артемиду-охотницу» ожидали в конце гекатомбеона.

Тиманф помнил каждое слово из разговора с Демаратом перед его отплытием в Ольвию: это было в начале месяца мунихиона. [20] Мунихиóн (греч.) — вторая половина апреля и первая половина мая. Демарат утверждал, будто затратил на весь путь от Ольвии до Пирея всего-навсего двадцать шесть дней. Это показалось Тиманфу настолько невероятным, что он принял слова двоюродного брата за шутку, вложенную ему в уста богом Вакхом: [21] Вакх — в древней Греции бог виноградарства и виноделия. ведь разговор шёл за кубками старого вина.

В ответ на сомнения Тиманфа навклер стал уверять с лукавой улыбкой, будто он нашёл какой-то особенный секрет управления кораблем.

— Тогда открой мне его! — сказал Тиманф.

Демарат со странной усмешкой ответил:

— Пока я жив, моей тайны не узнает никто, кроме тебя, потому что ты один заслужил это.

— Чем?

— Чем? Разве, строя мне в прошлом году «Артемиду», не ты вывел наружу продольный брус, к которому крепятся рёбра судна, в то время как у всех наших кораблей этот брус скрыт внутри в трюме?

— Да, я сделал это, — согласился Тиманф. — Я считал, что, выведя брус наружу, я дам кораблю больше устойчивости и он станет лучше рассекать воду… [22] Продольный брус, проходящий под дном судна от носа до кормы, теперь называется килем. В наше время все суда строятся килевыми.

— Всё это так, брат мой, ты не ошибся, но сделал даже больше, чем рассчитывал: ты дал мне могучее оружие для борьбы с водной стихией. Правда, я не сразу научился пользоваться им. Начать с того, что «Артемида» шла под парусом совсем не так, как обычные корабли: она, словно живое существо, старалась вырвать из моих рук руль. Её поведение было для меня загадочным, но теперь загадки разгаданы, и я берусь совершить дальний рейс вдвое быстрее любого другого судна.

Тиманф сказал:

— Помни, что, беря на себя обязательство доставить нам оружие к концу гекатомбеона, ты отвечаешь за судьбу восстания.

Серьёзно, без обычной улыбки Демарат ответил:

— Разве в таком деле возможно легкомыслие? Если боги не пошлют мне гибель в пути, то к назначенному сроку оружие у вас будет, а тайну «Артемиды» ты узнаешь, когда совершишь первое плавание на моём корабле.

Так закончился этот важнейший разговор.

Шла последняя декада [23] В Древней Греции месяц делился на три декады, по десять дней в каждой. таргелиона. [24] Таргелиóн (греч.) — вторая половина мая и первая половина июня. До обещанного возвращения «Артемиды» оставалось около месяца.

Теперь, когда можно было предположить, что бдительность соглядатаев Гиппия несколько утихла, надо было установить связь с Памфилом, а через него заблаговременно предупредить Демарата о провале восстания, Тиманф не сомневался, что надсмотрщики в гавани особенно старательно обшаривают каждое входящее туда судно, и, если у навклера обнаружат его опасный груз, Демарат погибнет.