Андрей Кудин - Болгарские тайны. Русско-болгарские отношения от хана Кубрата до совместных полетов в космос

Для славянской же церкви все это в итоге стало эффективным щитом и против латинской, и против греческой ассимиляции.

Хазарская миссия братьев имеет по крайней мере еще три не проясненных до сих пор момента.

Во-первых, путь просветителей из Константинополя в крымский Херсонес проходил через Болгарию. Где они останавливались по дороге? Встречались ли с болгарским правителем?

Во-вторых, на каком языке они общались с населением Крыма? Пользовались ли славянским языком своей матери, которая была родом из Салоников?

И, в-третьих, в Херсонесе они нашли богослужебные книги, написанные некими «роушкими» буквами. Имели ли эти буквы что-то общее со старой русской письменностью? И, если так, использовали ли Кирилл и Мефодий их как основу для своей азбуки?

Нет никаких сомнений, что из Константинополя в его северную колонию – Херсонес – братья добирались традиционным маршрутом, то есть через Болгарию. В житии св. Кирилла (Константина Философа) написано: «Попав на корабль, Константин взял курс к Хазарской земле».

Руины древнего Херсонеса. Крым

Нет сомнений, что император Михаил III дал делегации один из лучших кораблей: она должна была представлять империю. В то время лучшими судами для хождения по Черному морю были дромоны и хеландии. Они имели паруса, а в штиль использовались два ряда гребцов.

И все же: останавливались ли высокие посланники в Болгарии? Скорее всего, да. Даже большой 30-метровый дромон с трудом мог добраться до Крыма без остановки (по крайней мере, гребцам был нужен отдых). В IX веке плавание по Черному морю было каботажным – как правило, в течение дня корабли двигались вдоль берега, а ночью бросали якорь в удобной бухте или дружественном порту.

Святые Кирилл и Мефодий. Икона XVIII–XIX вв.

Летописи не сохранили данных о заходе Константина Философа в болгарские порты, но трудно представить, что судно императора не стало бы использовать возможность зайти в порты союзников или своих колоний. Так что весьма вероятно, что корабль Константина Философа останавливался по пути в некоторых больших портах, таких как, например, Аполлония, Анхиало, Месембрия и Одессос. Эти порты расположены друг от друга как раз на расстоянии дневного морского перехода. Кроме того, им надо было пополнять запасы провизии и воды. И именитые пассажиры, безусловно, встречались во время остановок с местными правителями.

Как представитель Вселенской патриархии, Константин мог проводить и совместные службы с местными епископами. Например, в базилике Святой Софии в Месембрии (останки этого собора и по сей день сохранились в болгарском Несебре). Археологические раскопки в этих городах продолжаются, и не исключено, что в один прекрасный день появятся находки, свидетельствующие о том, что Константин останавливался здесь, и мы узнаем о его встречах в Болгарии, не упомянутых в его житии.

Руины церкви Святой Софии в Несебре, которую могли посетить Кирилл и Мефодий по пути из Константинополя в Херсонес

В нем, в частности, говорится: «Добравшись до Херсона, он (Константин. – Прим. авт. ) закрылся в храме и отдался молитвам и чтению книг». Там он наткнулся на «Евангелие и Псалтырь роушкими писмены писано». В некоторых других русских рукописях вместо «роушкими» читаем «росьскы писмены» или «роусьскыми писмены».

Это дало ученым возможность предположить, что обнаруженные в Херсонесе «писмены» представляют собой старую восточнославянскую письменность, которую впоследствии Константин с братом использовали при создании старославянского алфавита. То есть братья не создали его, а лишь составили на основе и по образу и подобию обнаруженных ими русских «писмены» в Херсоне?

В житии Кирилла сказано, что Евангелие и Псалтырь были переведены на «роушки писмены». То есть народ, который проводил церковные службы на этом языке, имел свою письменность. Однако в VIII–IX веках ее не было ни у восточных, ни у западных славян.

Об этом свидетельствовал в ІХ веке болгарский летописец Черноризец Храбр в своем сочинении «О письменах»: «Прежде славяне не имели книг, но, будучи язычниками, они читали и гадали с чертами и резками». То есть подобным руническим письмом они могли записывать отдельные слова и фразы, но никак не сложные богослужебные тексты.

А арабский писатель Ибн-Аби-Якуб эль-Недим в 987 году сообщает, что «русские… имеют письмена, которые вырезают на дереве». Из сделанной им зарисовки русской надписи видно, что эти письмена отличаются и от греческого, и от латинского письма, и от глаголицы, и от кириллицы.

Кроме того, по случаю первого нападения россов на Константинополь в 860 году, патриарх Фотий пишет, что они были варварами. И, безусловно, в основной своей массе они были язычниками. Значит, не могло быть у них переведенных на «свой» язык богослужебных книг.

Константин отлично знал славянский язык своей матери. А из его жития видно, что и «роушкий» язык ему был понятен. То есть, если бы это действительно был русский, он не представлял бы проблем для Константина.

И, наконец, историческая наука располагает многочисленными письменными доказательствами того, что Кирилл и Мефодий создали свой алфавит – глаголицу – на основе славянских языков по приказу императора Михаила III и патриарха Фотия. Глаголица и переведенные на нее богослужебные книги были нужны в Великой Моравии славянам, которые хотели исповедовать христианство на своем родном языке.

Киевские глаголические листки (Киевский миссал) – древнейшая из известных старославянских глаголических рукописей. Первая половина X в.

Это случилось уже после смерти Кирилла и Мефодия. Их ученики, вернувшиеся в Болгарию в конце IX века, создали кириллицу на основе глаголицы. Работа над алфавитом и последующий перевод большого объема богослужебных книг были не под силу одному человеку. Над этим трудились десятки священнослужителей в двух книжных школах в Плиске и Преславе, под покровительством болгарских царей Бориса-Михаила и его сына Симеона I.