Array Сборник - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

В 1943 г., после перелома в войне, переход коллаборационистов на сторону советских партизан был отмечен на оккупированной территории Ленинградской и Калининской обл. (украинские полицейские), Витебской обл. (825-й волжско-татарский батальон), Киевской обл. (туркестанский батальон в составе 360 чел.), Латвии (солдаты 283-го русского батальона и группа латышских «легионеров»), в Крыму (152-й крымскотатарский батальон, 60 чел. из I/73-го азербайджанского батальона, а также грузинские «легионеры»). Особенно массовым дезертирство и переход «легионеров» на советскую сторону стали после коренного перелома в войне – только с июня по декабрь 1943 г. перешли около 10 тыс. чел. Число перешедших могло быть и б ó льшим, если бы коллаборационисты не были запуганы германской пропагандой, утверждавшей, что на советской стороне «мучают пленных» [44] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 135. Л. 28; Там же. Ф. 17. Оп. 125. Д. 165. Л. 71–75; Там же. Д. 172. Л. 16; Там же. Д. 173. Л. 27–28; Там же. Ф. 69. Оп. 1. Д. 448. Л. 39; Там же. Д. 450. Л. 62; Там же. Д. 721. Л. 39; Там же. Ф. 625. Оп. 1. Д. 12. Л. 88об; НА ИРИ РАН. Ф. 2. Раздел 2. Оп. 10. Д. 51б. Л. 14; Кудряшов С. Предатели, «освободители» или жертвы войны? // «Свободная мысль». 1993. № 14. С. 87; Романько О.В. Мусульманские легионы третьего рейха: Мусульманские добровольческие формирования в германских вооруженных силах (1939–1945). Симферополь, 2000. С. 49, 60. .

Германские власти осознавали невысокую боеспособность коллаборационистских формирований и, при всем усердии в их создании, изначально относились к ним с недоверием. Политико-моральное состояние коллаборационистов оценивалось как «низкое». Многие формирования были признаны нелояльными, а к их военнослужащим были применены репрессии. В 1943 г. в Могилеве были разоружены несколько украинских отрядов, при этом 1350 чел. были отправлены в лагеря для военнопленных, а 105 командиров посажены в тюрьму. Также были разоружены 653-й, 668-й и 669-й «восточные» батальоны, 198-й армянский полк, 8-й туркестанский батальон. Командир 154-го крымскотатарского батальона был арестован оккупантами «как неблагонадежный». В 147-м крымскотатарском батальоне 76 чел. были расстреляны как «просоветский элемент». Около трети всех крымскотатарских батальонов были разоружены, а остальные выведены в Румынию. Отмечались и такие случаи, как расстрел оккупантами «добровольцев», которые отказались участвовать в карательных акциях против партизан или просто надеть немецкую форму [45] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 165. Л. 32–34, 71–75; Там же. Д. 172. Л. 16; Там же. Д. 173. Л. 27–28; Там же. Ф. 69. Оп. 1. Д. 721. Л. 40; Там же. Д. 1048. Л. 12; Там же. Ф. 625. Оп. 1. Д. 12. Л. 88об; Катусев А.Ф., Оппоков В.Г. Движение, которого не было, или История власовского предательства // «Военно-исторический журнал» (Москва). 1991. № 4. С. 22; Романько О.В. Мусульманские легионы третьего рейха… С. 60. .

Все эти факты говорят о главенствующей роли психологических мотивов в процессе вовлечения советских военнопленных в коллаборационизм. Эта ситуация была осознана советскими властями (что было отражено в советской пропаганде военного периода [46] См., напр.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 143. Л. 48–48об. ). Поэтому к основной массе рядовых военных коллаборационистов в СССР было применено достаточно мягкое наказание – в подавляющем большинстве они были отправлены в ссылку на спецпоселение, в основном, сроком на шесть лет [47] ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 217. Л. 92; Бердинских В.А. Спецпоселенцы: Политическая ссылка народов Советской России. Киров, 2003. С. 63. .

Известен, как минимум, один резонансный случай. В августе 1943 г. на сторону советских партизан перешло крупное коллаборационистское формирование – 1-я русская национальная бригада СС (известна также под названием «Дружина») под командованием бывшего подполковника Красной армии В.В. Гиля. Решением ЦК КП(б) Белоруссии бригада была переименована в «Первую антифашистскую» и впоследствии сражалась с оккупантами. В.В. Гиль получил звание полковника Красной армии и был награжден орденом Красной звезды. В мае 1944 г. он погиб в бою с карателями [48] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1048. Л. 66; Там же. Ф. 69. Оп. 1. Д. 721. Л. 39; Калинин П. Участие советских воинов в партизанском движении Белоруссии // «Военно-исторический журнал». 1962. № 10. С. 35–36. . В настоящий момент детали этой истории в целом известны. Если раньше считалось, что наказание за участие в коллаборационизме и карательных акция подчиненные В.В. Гиля не понесли вовсе, то сегодня эта точка зрения подвергается пересмотру, поскольку еще в период существования 1-й Антифашистской бригады сотрудники органов госбезопасности СССР стали, не привлекая лишнего внимания, изымать вчерашних эсэсовцев из соединения и отправлять их под различными предлогами на «большую землю». Некоторые из них были арестованы сразу после операции «Весенний праздник», когда бригада была полностью разгромлена, а некоторые – после окончания войны. Не ушел бы от наказания и сам В.В. Гиль, в чем сегодня нет никаких сомнений [49] Подробнее о «Дружине» и обстоятельствах ее перехода на советскую сторону см.: Жуков Д.А., Ковтун И.И. Первая русская бригада СС «Дружина». М., 2010. 368 с. – Прим. ред. .

Фактически, к квалификации деяний значительной части коллаборационистов в СССР было применено положение ст. 48 УК РСФСР об обстоятельствах, смягчающих вину, – как к преступлениям, совершенным «под влиянием угрозы, принуждения… сильного душевного волнения; в состоянии голода… по невежеству, несознательности или случайному стечению обстоятельств». 17 сентября 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», согласно которому амнистии подлежали лица, которые «по малодушию или несознательности оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупантами» (что подразумевает психологические мотивы вовлечения в коллаборационизм) и при этом не совершили преступлений в отношении граждан СССР.

Действительно, участие в коллаборационизме не обязательно влечет за собой причастность к совершению военных преступлений. Можно поспорить с мнением М.И. Семиряги о том, что в условиях оккупации коллаборационисты, «в соответствии с международным правом… совершают военные преступления» [50] Семиряга М.И. Коллаборационизм… С. 815. . Очевидно, что на оккупированной территории СССР далеко не все коллаборационисты (например, гражданские) совершали такие преступления, что и подтверждалось советской практикой назначения наказания за коллаборационизм.

Другие мотивы участия в коллаборационизме были признаны в СССР наиболее общественно опасными. Действительно, низменные мотивы проявлялись в совершении коллаборационистами тяжких и особо тяжких преступлений против жизни и здоровья граждан, включая убийства, причинение вреда здоровью, грабеж, присвоение чужого имущества. Коллаборационисты принимали участие в нацистских карательных операциях, уничтожении гражданского населения, репрессивной деятельности Гестапо и других преступных организаций Третьего рейха.