Михаил Форр - Прейскурант на одиночество

У земных «самоделкиных» все было скрытно, неспешно, «завтра», но, точно, не сразу, «чуть позже». Такая у них была жизненная позиция. Словом, блок можно было ждать лишь на следующий день.

Нужно сказать, что, если для Анны находиться на работе было просто сущим адом, то для ее пациентов – еще и риском для здоровья. Или даже жизни.

Ассистирующая на лицевых и маммопластических 18 18 Операции по коррекции женской груди. операциях Аня в ее нынешнем состоянии с дрожащими руками и закрывающимися глазами – это в лучшем случае потенциально скошенные носы и молочные железы.

А вот в худшем после любой такой операции придется потратить массу усилий, чтобы исправить то, что наделано. Если, вообще, удастся.

Оставалось сказаться больной. Впрочем, ее отсутствующий взгляд и синяки под глазами отлично подтверждали такое стечение обстоятельств.

Правда, ведущий хирург и заведующий, словом, бог и царь в одном лице – терпеть не мог проводить операции без нее. И она этим очень дорожила.

Впрочем, от этого иногда бывали проблемы с отпусками, да и про больничные приходилось забывать. Но сегодня уже ничего не поделаешь. Профессионально «поревнует», поворчит и смирится.

Но куда же податься? Только не к дому, который стал для нее со вчерашнего дня каким-то чумным бараком, источником смертельной опасности.

Звонила к Розе, но та, видимо, была, как обычно, на переговорах и не брала трубку. И могла так по два дня не отвечать. Написать ей смс? А что напишешь: я дура, которая не спала всю ночь в ожидании киллера?

Имелось еще одно место, где ей были всегда рады. Не хуже подруги. Салон красоты «Мылов студия». Здесь всегда ждал ее голову женоподобный Валя.

К голове, как правило, прилагались шампуни, краски, ножницы, уши и язык. Идеальное сочетание после трудного дня и бессонной ночи. Теплая вода притупляла тревогу, Валины пальцы скользили по оголенным нервным окончаниям и производили эффект успокаивающего китайского массажа.

Народу было немного. Двое-трое, максимум четверо. Женщины, мужчины. Может, чуть больше. Сразу не скажешь. Всех не увидишь – места мастеров разбросаны по большому залу.

Но посетители какими-то фрагментами многократно отражались во множестве зеркал так. Как будто большая уютная семья собралась на утреннике по случаю столетия прадедушки.

Знаете, тот случай, когда многие не знакомы, но все, как родные. Хотя эта кажущаяся массовость со временем приводила к обратному эффекту. Ане чаще казалось, что они с Валей только вдвоем, а зеркала попросту врут.

Разговор вначале не клеился, но затем вошел в привычное русло. Погода, выставки, красоты, эзотерика и здоровая кухня всего мира. Анюта все никак не могла выговорить главного. Того, что ее и правда сейчас волновало.

Хотя женщину уже разрывало от информации. А лучшей кандидатуры, чем Валентин, за отсутствием Розы уж точно сегодня не предвиделось.

– А ты веришь в судьбу? – свой «заход на тему» Анюта начала слишком издалека. Валя поморщился и чуть истошно, с нервными интонационными переливами уточнил:

– Если развить эту мысль, что ты имеешь в виду?

Тут Аня и вывалила события прошлой ночи. Естественно, она говорила «не о себе», а о хорошей знакомой, которая и не знает, что со всем этим делать.

Валя стал мазать кисточкой Анютины прядки чуть медленнее и периодически маковкой кисточкиной ручки почесывал кончик своего носа – думал. Впрочем, их мысли про ситуацию были схожи:

– Что у нее, твоей подруги, есть, чтобы предъявить? Пиратская, явно какая-то шпионская суперпрограмма, за которую могут серьезно привлечь? Лет на десять строгого режима среди комаров и падших женщин? И пока никаких реальных доказательств угрозы жизни?

Да ее скорее в клинику неврозов положат, чем спасут! Правда, есть у меня один полковник МЧС 19 19 Министерство по чрезвычайным ситуациям. – заказывает у меня стрижку под классический «полубокс» 20 20 Мужская стрижка, при которой волосы на затылке и по бокам накоротко постригаются машинкой. строго по пятницам через каждые семь недель. Вот его можно в это посвятить – выглядит он очень внушительно.

Было очевидно, что советы Валентина отдавали некоторой наивностью, присущей эстетствующим особам. Зато прекрасно способствовали душевной разрядке.

Перейдя в цепкие руки маникюрши Галины из Адлера, Анна потихоньку смогла полностью снять с себя проклятие последних дней.

Галя рассказывала про своего совсем молоденького, но уже сильно усатого сожителя, и обе леди почти хором смеялись над этим чудаковатым мужским миром, который никак не уживется с их собственной женской вселенной.

Тема парадоксальности мужчин неуловимо перетекла на более адекватных существ. Счастливая обладательница даксхунд 21 21 Буквально «Барсучья собака» (перевод с немецкого). -таксы Виконтессы, благородных, черно-коричневых оттенков, Анна с удовольствием подхватила инициативу.

Ее неугомонная охотница была счастливым источником сюжетов для бесконечных новелл и анекдотов.

Маникюрша Галина, бывшая серьезная собачница, не имеющая сейчас возможности содержать пса в съемной московской «однушке», лишь молча уступала активные позиции клиентке и завистливо вздыхала.

За приятными процедурами незаметно завечерело. Поначалу не то чтобы солнце скрылось, да только длиннющие полутени уже легли на неопрятные от автомобильной копоти бока жилых зданий.

Потом легионы зеркал заднего вида тоскливо и странно зажглись отражением багреющего светила и стали вглядываться в глаза каждого московского водителя.

Вскоре и сумерки по капле наливались темнотой. И она опускалась медленно, как театральный занавес. И в контрасте со вспыхнувшими под уличными фонарями участками казалась вовсе чернильной.

Ане стало жутко. Как после дружеской пирушки наступало утро похмельной расплаты, так и теперь Анюта пыталась любым способом отогнать невероятную дрожь, сменившую, казалось бы, навсегда вернувшуюся уверенность в душевных силах.

И в этом состоянии нужно было хоть как-то добраться до дома. Собрать волю в кулак и… как из тепла в ледяную стужу выйти из безопасного салона наружу.

Впрочем, на машине домчала до дома быстро. Огляделась и даже обрадовалась – у входа в подъезд этаким талисманом сидела неизменная Юлия Модестовна. Сколько ей было лет – этого никто не знал. Она явно пережила всех свидетелей своего босоногого детства еще в прошлом веке.

Документы ее видела только работница собеса 22 22 Учреждение социального обеспечения. , регулярно навещавшая старушку. Однако служивая категорически отказывалась обсуждать бабушкин возраст. Да и, в принципе, судачить о малейших подробностях обстановки в доме подопечной. Уж так бабуля на нее влияла.