Владимир Янкелевич - Экспресс Варшава – Тель-Авив

– А вот и наш кофе. Слушай дальше.

Увлечение «социалистическим сионизмом» быстро нас захватило, в кибуце было, конечно, трудно, но и весело. Вечерами у костров мы пели песни о Земле Израиля, танцевали хору. Это были невероятно волнующие моменты, мы мысленно переносились из Польши к берегу Иордана и Кинерета. Реальных проблем, существующих там, мы не представляли, но разве это что-нибудь изменило бы?

Кибуцы создавала сионистская организация Хехалуц 8 8 Хехалу́ц – первопроходец, пионер) – сионистская международная организация, целью которой была подготовка еврейской молодёжи к поселению в Палестине. Создателем организации был известный еврейский военный и общественный деятель Иосиф Трумпельдор. . В трех больших учебных центрах-кибуцах проходила подготовка к будущей жизни в Эрец-Исраэль. А жить в коммуне, где все общее, совсем не просто, этому на самом деле нужно было учиться.

По замыслу его основателя Менахема Усышкина «члены организации здоровые телом и душой холостые юноши и девушки должны принять на себя обязательство провести три года в сельскохозяйственных поселениях Эрец-Исраэль. Там они будут солдатами еврейского народа, однако их оружием будут не сабля и винтовка, а плуг и лопата». Хороши бы мы были, если бы у нас был бы только плуг и лопата, без сабли и винтовки.

Насчет винтовки мы разобрались сами, а к алие Хехалуц готовил нас основательно, причем совершенно практически.

Мы готовились в одном таких центров, он назывался «Волынь-Б». «Халуцианский кибуц» работал на базе достаточно большой фермы еврея-сиониста. За нами был закреплен местный сельский житель, который и обучал нас различным сельскохозяйственным работам, всему тому, что на его взгляд могло нам пригодиться в будущем в Палестине. Вряд ли он знал, как вести сельское хозяйство в Негеве, где мы потом пытались применять его рекомендации, но он старался и делал, что мог.

Не знаю, как в двух других кибуцах, но у нас доходило до парадоксов, которые сейчас кажутся забавными. Мы считали, что в кибуце не должно быть абсолютно никакой личной собственности, от питания до одежды. Понимаешь, идея, возведенная в абсолют иногда трагична, иногда смешна. Так, например, много сложностей возникало у наших девочек. Ведь даже лифчики у них были объявлены общими, а размеры, естественно, были разными… Но так мы понимали жизнь в «абсолютном коллективе»: всё общее, все равны, никто не имеет никаких преимуществ.

Далеко не все выдерживали это. Многие были из сравнительно благополучных еврейских семей. Дома, естественно, не всех приучали к физическому труду. Отсев был от 20 до 30 процентов. Зато тот, кто выдерживал этот «экзамен на зрелость», получал звание «халуца». Считалось, что он готов к новой жизни…

«Волынь-Б» – это был наш первый кибуц. Мы там провели почти половину 1929 года. Свой кибуц Негба мы строили спустя 10 лет, но для этого еще нужно было переселиться в Эрец Исраэль. Это нам только предстояло совершить.

В то же время нас, молодых гимназистов, готовили и к будущей военной службе.

Один раз в неделю были уроки военной подготовки, куда нам полагалось являться в соответствующей форме – в зеленой полотняной рубахе, надеваемой через голову наподобие обычной русской гимнастерки. В микроскопическом арсенале гимназии были собственные винтовки образца 1886 года. Это было архаическое оружие, длинное и тяжелое. Эти ружья мы разбирали и собирали несметное число раз, одновременно пытаясь понять, как нам это может помочь в завтрашней жизни. Понять не удавалось, но решали не мы. Кроме бессмысленных упражнений с этими винтовками было еще много муштры и шагистики.

Когда мы стали постарше, практические стрельбы уже проводились из настоящих винтовок – карабинов Маузера. Они в то время стояли на вооружении в армии. Боевые патроны нам выдавали в последний момент перед стрельбами. Стоило взять их в руку, как непонятно откуда появлялась уверенность, что противостоять нашей огневой мощи и этому точнейшему карабину не может ничто, никакая армия мира.

Наконец, но уже совершенно теоретически, сержант показывал, что можно сделать обыкновенной саперной лопаткой, какое это изумительное оружие, если садануть им человека в основание шеи, что при удаче можно отхватить все плечо. Только не следует целиться в голову, говорил он, ибо на ней обычно сидит каска и лопатка отскочит.

За три года военной подготовки нам ни разу не говорили о том, что существует что-либо похожее на танки. Как будто их и не было. Да, нас учили всевозможным газам и названиям частей оружия, и уставам, и караульной службе, и местной тактике, и множеству иных вещей; в общем, за год набиралось что-то около ста часов и триста в последних классах. Все это выглядело – теперь я это вижу достаточно ясно – словно нас готовили к войне, похожей на франко-прусскую 1870 года.

Но, как оказалось, эта подготовка, все же, не прошла даром. Позже, уже в Израиле, Аарона за умение обращаться с оружием прозвали «мистер Шмайсер», а с танками ему пришлось познакомиться при совсем иных обстоятельствах – в бою у кибуца Негба.

Нашей главной практической целью стала подготовка к переселению в Эрец-Исраэль. Конкретные вопросы переселения, конечно, видели по-разному, но все мы жаждали перемен. Сомнений в том, что нужно покинуть дом своих родителей и начать новую жизнь, не было, а была только упрямая вера – несмотря ни на что, другого пути нет.

Еврейская жизнь в маленьком Костополе бурлила, но настоящей изюминкой была наша еврейская библиотека. Она вообще-то и не была библиотекой в современном смысле. Это был не просто пункт проката книжек, не такое место, где сложены какие-то книжки, и люди приходят их взять почитать. Мне с друзьями удалось сделать ее важнейшим культурным центром, где проводили множество мероприятий, выходящих за прямые функции библиотеки. Проходили диспуты по истории и традиции, устраивались различные выставки. А какие проходили еврейские праздники!

Мы собирались несколько раз в неделю по вечерам и горячо спорили о том, в чем смыслили весьма мало. Вопросов было много, но нам жизненный опыт не мешал. Сегодня я не так молод, чтобы все знать. Но тогда мы легко находили ответы абсолютно на все вопросы.

Спорили из-за Ницше и Фрейда, Адлера и Гегеля, ну и, само собой, из-за Маркса, брались решить все мировые проблемы, от капитализма и социализма, до проблем женщин и семьи в новом обществе, решали проблемы земли и кибуцев, общинной жизни, рабочего движения в Эрец-Исраэль, и, естественно, знали, как решать арабский вопрос. Жадно и бессистемно читали все работы по проблемам сионизма и устройства общества, в общем все, что попадало в руки. Но главной темой была коллективная жизнь на земле, сельское хозяйство…