Николай Андреевич Липин - Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен

Кругом было пустынно. Несмотря на это, шум Города сводил с ума провинциального простачка. Гигантские магистрали по идее должны были бы вести к сердцу Города . Но это было не так. Они повторяли контуры силовых линий космоса. По этим дорогам можно было попасть куда угодно, но только не в центр. По ним можно было идти день, два, но центр так и не показывался. То же одиночество разбросанных в беспорядке небоскребов, словно сошедших с картин Кирико. Новичок вынужден был продолжать движение по этим космическим тоннелям. У него не было выбора. Свернуть в море одиноко стоящих башен-высоток означало окончательно заблудиться и пропасть. Повернуть обратно не имело смысла. Да и дорога домой давно была забыта. Город заставлял людей забыть, откуда они пришли. Перейти магистраль было невозможно, ибо в Волшебном городе напрочь отсутствовали светофоры. Автомобили мчались с бешеной скоростью. Не для того они достигали пределов Восточной Столицы, что бы тут тормозить. Их энергия требовала выброса. Новичку оставалось одно – идти вперед в надежде что рано или поздно будет достигнута цель. На этих широких проспектах трудно было спрятать свою интимность. У каждого был свой штрих код. Город оставался гигантским торжищем, где каждый торговал всем, чем только можно: своей красотой, своим умом или дружбой. Лишь в мире грез можно было оставаться девственно искренним и непосредственным в своих переживаниях. Все было словно во сне. А может быть, жизнь в Большом Городе и была сном. По крайней мере, мои сны в Большом Городе были более реальным миром чем мир существующий. Дабы не заблудиться в том сне, мне было подсказано, что бы все свои действия в Восточной Столице я соизмерял с китайской Книгой Перемен.

Гадание по китайской Книге Перемен: «Счастье! Вникни в гадание. Изначальная вечная стойкость. Не лучше ли сразу прийти? Опоздавшему – несчастье. ( Гексограмма Би)».

О ТОМ, ЧТО ПТИЦА СИРИН БОЛЬШЕ НЕ ПОЕТ

Гадание по китайской Книге Перемен: «От летящей Птицы останется лишь голос ее. (Гексограмма Сяо-го)».

Первую мою ночь в Большом городе пришлось провести на скамеечке в парке. Мимо прошли трое молодых провинциалов. Один из них наставлял других: Москва – суровый город. Москва – суровый город . Он призывал их мобилизоваться. Показались две школьницы-семиклассницы с огромными рюкзаками. Одна из них держала в руках книгу революционерки Александры Коллонтай «Дорогу Крылатому Эросу. Письма рабочей молодежи». Школьница подошла ко мне и потребовала: Киса, дай сосиску. – Надо же, какие тяжелые рюкзаки у нынешних семиклассниц, – подумал я. Есть свое очарование в пустынных бульварах большого города, когда вы остаетесь с ними наедине. Это нечто очень интимное. Уединение было нарушено робким окликом. Оглядевшись, я никого не увидел. Однако вскоре меня окликнули еще раз. Теперь уже несколько более смело. Подняв взгляд, в ветвях большого древа я увидел Русалку. Это была пожилая женщина крупной комплекции. У нее были пронзительно ясные глаза. – Я заждалась Тебя, – радостно прощебетала Русалка. – Меня? - удивленно переспросил Я. – Да, Тебя. Ночью мне приснился сон. И это было мне знамением, что сегодня встречу Тебя. – Интересно, и что же Вы увидели там во сне. – Моего покойного мужа. Он то же бы Русалом. Во сне мы вместе доили коров.

Меня так и подмывало спросить, какое отношение я имею к дойке коров и непонятному русалу, но делать этого не стал. Было очевидно, что так называемая Птица Сирин была «с небольшим приветом». Я примостился на скамейке тут же под деревом . Теперь у меня была возможность поближе её рассмотреть. Она вся была усыпана золотыми украшениями. Украшений было много, и все они были довольно дорогими. Это не была дешевая бижутерия. Поэтому я спросил, – Вы не опасаетесь носить так много золота вечером. Все же не нужно тискать тигра за усы. Русалка залилась смехом. – А я не богатая. Что у меня брать. Все мое приданное я ношу в полиэтиленовом пакетике. Сейчас покажу. И она стала медленно доставать свои сокровища. Это была пластиковая расческа, какие продаются в магазине « все за 1 евро», плитка темного шоколада, таблетки валидола и записная книжка с телефонами служб спасения. – Ну да, – промолвил я. – А что касается золота, то его подарили мне мои дети. Я с удовольствием обменяла бы всю эту дребедень на коралловые бусы, да вот только детей огорчать не хочется. Они у меня такие предприимчивые. Вынужденно приходится носить их гостинцы. А мой русал был чистым, как кристаллик. – И где же Вы с ним познакомились? – Здесь, в Москве. Он был молоденьким солдатиком. Строил Кремлевский Дворец Съездов, а я учила его русскому языку до тех пор, пока не родился мой Толечка.

Последнее суждение убедило меня в том, что Русалка находится в добром здравии. Я спросил, есть ли у Русалки мобильный телефон. Может ее разыскивают близкие? – Нет. Близкие меня уже давно не разыскивают. Они периодически только дарят мне золотые украшения. И раз от раза все дороже и дороже. Что касается телефона, то он у меня есть. Только вот номера его я не знаю. Да и как пользоваться им не умею. Тут русалка достала из своего полиэтиленового пакетика смартфон последней модели, заполучить который мечтали бы звезды инстаграмма. – Главное чтоб этот номер знали те, кто в вас нуждается, – успокоил ее я.

Русалка предложила мне забраться к ней на дерево, чтобы ей там было не так скучно. Я стал отнекиваться. – Как бы мне не свалится с этого дерева. – Пилоты же летают, – мечтательно возразила она. – Как вам там удается спать? – Неплохо. Иногда я сплю до изнеможения. Подавляю врагов. – Разве могут быть у Русалки враги , – недоверчиво возразил я. – Конечно. Некоторые нехорошие люди время от времени хотят спилить мое волшебное дерево и забрать меня в клинику Кащенко. Вот поэтому-то я и перестала петь. Чтоб меня не обнаружили.

После небольшой паузы Русалка прощебетала. – Хочешь, я спою тебе свою заветную песню? Не дожидаясь ответа, она запела, – Я Зинка – картинка, веселая смешинка. Спереди резинка, а сзади барабан. Песня была очень мелодичной. Находясь под ее очарованием, я промолвил, – Красивая песня. – Конечно красивая , – подхватила Русалка. – Ведь я – Птица Сирин. – Её я спела только для тебя. В виде исключения. А так Птицы Сирин песен больше не поют. Несколько замешкавшись, и с некоторым стеснением она промолвила , – Ты не мог бы сказать об этом Змею? – Конечно же скажу, – скоропалительно пообещал я ей. Еще бы знать, кого она имеет в виду, и кто этот Змей, – подумалось тогда мне.