Николай Андреевич Липин - Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен

ЗВЕЗДА. ВВЕДЕНИЕ В НЕВИННОСТЬ

Гадание по китайской Книге Перемен: «Сделаешь обильным свой полог, так что среди дня увидишь Полярную Звезду. (Гексограмма Фын)».

Мне приснился сон. Я нахожусь в комнате вместе с матерью и сестрой. Почему то постоянно вглядываюсь в окно, где царит Ночь. Ловлю обеспокоенный взгляд Матери, которая хочет понять, во что я всматриваюсь. В ночном окне появляется белокурое ангелоподобное лицо девочки. Вскоре девочка входит в комнату. Она немая, поэтому не может объяснить. откуда она взялась. На этом мой сон прерывается.

Очередной знаковой встречей в Большом городе было знакомство со Звездой. Это потом я догадался, что Она была Душой Большого Города, его сокровенным камушком. Это сокровенное начало находилось в мире грез, поэтому многие поступки Звезды казались странными. Но эти грезы и были самой настоящей реальностью. Доступной для понимания немногим.

Ночью выпал снег. Стало очень холодно. Кошка окотилась в снегу. А может быть, она окотилась в другом месте, но котята каким-то образом оказались в снегу. Кошка очень переживала за своих котят, поэтому она перетащила их ко мне в постель. Я плохо спал. Пьяный дворник принялся поливать снег горячей водой из шланга, дабы тот растаял. Дворник не любил снега. Он затянул странную песню: «Ты родная не грусти. Все невзгоды позади. Ведь очень скоро к нам придет долгожданный Новый Год. Ой, Ой, ой. Ой, ой, ой. – Долгожданный Новый Год».

Мы познакомились со Звездой накануне Рождества. Тот вечер был очень радостным, наполненным ожидания предстоящего праздника. Все было завалено глубоким снегом. Дворники словно забыли, что тротуары необходимо хоть изредка для проформы очищать от сугробов. Автомобили так же страдали от метели. Жители Большого Города высыпали на улицы и прогуливались вдоль богатых, ярко освещенных витрин. Кто-то забегал в кафе, дабы там немного согреться. Нищая старушка бесцельно бродила по заснеженным улицам. Она останавливалась перед дорогими лимузинами, кланялась и перекрещивалась. Дорогие лимузины напоминали ей православные иконы. Еще я помню старого клоуна. Он напялил на себя серпантин. Его потрепанный сюртук весь был в серебряном дожде. Клоун пытался жонглировать, но эта забава у него плохо получалась. Оледеневшие пальцы не слушались и упорно не хотели ловить шары-апельсины. Везде сновали Деды Морозы и Снегурочки. Снегурочки курили сигареты и строили мне глазки. Деды Морозы были изрядно пьяны. Они с радостью шли на приступ очередного заказа, который спустили богатые нувориши. В целом, было довольно весело.

Тут я увидел Звезду. Звезда увидела меня. Мы долго, словно завороженные, смотрели друг на друга, не отводя взгляда. Заметив это, ко мне подошел подозрительный тип и заявил вполголоса, что может познакомить со Звездой. Я засмущался, но согласился на его предложение. Тип подошел к Звезде и что-то шепнул ей на ухо, указывая на меня. Она кивнула в ответ и подошла ко мне. Дабы прервать молчание, я сказал Звезде, что сегодня очень холодно. – Да, воздух холодный, как мороженое, – прощебетала в ответ Звезда. Зачарованный, я смотрел на нее, не зная, что делать. Я хотел было пригласить ее в кафе, но получилось так, что мы оказались в номере гостиницы, которую когда то населяли семьи членов Коминтерна. Я трепетно прикоснулся к Звезде. Провел ладонью по ее лицу и невзначай коснулся пальцами ее губ. Она улыбнулась и промолвила: – Прежде чем делать мне массаж, ты бы меня лучше накормил. Мне стало стыдно, и я предложил спуститься в кафе. На том наше первое свидание окончилось. Через неделю я позвонил Звезде . – Я больше не голодаю, – радостно защебетала она в трубку телефона. – Голодает только моя кошка. После Мы встречались со Звездой раз в неделю в коммунальной квартире. Это были мимолетные встречи, и они должны были рано или поздно прекратится. Мы должны были расстаться. Я решил относиться к Звезде как можно трепетнее и не обращать внимания на всякие бытовые мелочи. А этих мелочей было немало.

В силу небесной чистоты Звезды к ней льнули самые негативные поля Большого Города. Она охотно общалась с этими людьми, очевидно, видя в этом долг по облагораживанию темной стороны мироздания. Я не говорю лишь о всяких криминальных элементах – чаличаванщиках отечественного разлива. Звезда умудрилась наладить в соцсетях активную переписку с беженцами, которые тогда заполонили Европу. Среди ее респондентов были иранец-бхагаи из Лондона, сириец из Франкфурта, армянин из Амстердама, цыган из Греции, и еще бог весть кто. Все респонденты Звезды, говорили ей, что она – особенная.

Звезда открыла передо мной иные горизонты. Она была чиста и безгранична. У нее были бездонно синие глаза. Она вся светилась каким-то божественным сиянием. Я же был тенью, которая высвечивал это сияние. Люди, увидев Звезду, часто оборачивались, и заворожено смотрелией вслед. Мне помнится восхищенный взгляд молодых продавщиц из галереи Лафайет в Париже. Звезда шла, словно плыла, вся светясь сквозь парфюмерный зал Галереи. Девушки, несмотря на усталость, словно в гипнотическом трансе не могли оторвать от Звезды завороженного взора. Это большая редкость – увидеть такой взгляд, ибо есть в нем божественное, неземное. Звезда, зная о своем неземном происхождении, позволяла лишь прислуживать ей. Во время одной из встреч, я спросил, почему она медлит и не раздевается. – Ну а ты сам можешь раздеть меня, - с укором спросила меня Звезда. Я понял, что теперь мне всегда нужно будет раздевать ее. Будучи в хорошем настроении, Звезда утром про себя мурлыкала грузинские слова – «Гамарджоба, гамарджоба, генацвале, генацвале». И хотя она не понимала их смысла, ей очень нравилась напевность чужого языка. Так же ей нравилось итальянское слово desidera . Оно означало «чего желаете». Она употребляла это слово когда надо было подтрунить на до мной. Звезда была очень музыкальна. Она часто пела про себя, при этом иногда замечала «Чем больше я пою, тем больше я мудрею». В этом был некий смысл, который я плохо понимал.

Звезда научила меня правильно относиться к деньгам. Она снисходительно относилась к моей прижимистости. Не выпросив у меня очередную сумму на какую-нибудь безделушку, она говорила – Эх, Ты. А еще называешься близким по духу человеком. Как ты не понимаешь, что это такой дар. Ты даешь людям какие-то бумажки, а они тебе взамен хорошее настроение или красивые вещи. Мне нечего было возразить ей. Я понимал, что она, в сущности, права. Мне становилось стыдно, что у меня недостаточно этих «бумажек» и я неловко оправдывался перед ней. – Эти скупые люди, жители Большого Города, научили меня платить им той же монетой прижимистости. Того и гляди к шестидесяти годам стану таким скупердяем, коего до сели свет не видывал. А про себя говорил: – Да нет же. Я не скупой. Просто пытаюсь увернуться от нищеты. Играет она со мной постоянно в догонялки. Словно прочитав мои мысли, Звезда, глубоко вздохнув, промолвила : – Побыстрее бы мы потратили все наши сбережения и успокои лись. Ведь как прекрасно, когда деньги подобно птицам улетают от тебя. Я не знал, смеяться ли или плакать, так глубока была ее мысль.