Рина Оре - Три цветка и две ели. Третий том

– В монастыре Святой Майрты.

– А я не удивлена!

– Моя супруга – не монахиня, – ядовито улыбнулся граф. Более ничего не поясняя, он пригласил гостей спуститься в парадную залу и начать застолье.

– Почему ты меня не защищаешь? – спросила Маргарита у мужа, когда они садились за стол. – Этот граф меня сороками оскорблял, а ты ему поддакиваешь? Руки лизать? На цепочке ходить?

– Я бы так ему ответил, любимая, – с раздражением произнес Рагнер, – если бы ты не щипалась! Я тявкать по твоим указкам должен? Так, что ли?

– Да! Ты же еще мой рыцарь, забыл?

– Не забыл – рыцари тоже по указкам не тявкают, лишь по желанию.

– Ну ты у меня пожелаешь еще… Еще пожелаешь пожалеть ближе к ночи, что не тявкаешь, – пробурчала она. – В спальне с такой картиной я…

– Кстати, – с улыбкой перебил ее Рагнер, – меня наказали постом: хлеб, вода и никаких плотских утех, зато молитва перед сном и при пробуждении.

– Фха! – фыркнула Маргарита. – Ну-ну…

– Что «ну-ну»? Я восьмиду вытерплю с легкостью! Тебя жалко…

– А я уж тем более теперь тебе не поддамся – спасай душу и не ной!

Так Рагнер сам себя наказал. Свои оставшиеся три дня он из-за Гордыни должен был прожить почти как монах. А праздничный стол меж тем ласкал взор яствами, какие он с удовольствием бы вкусил: бобровые хвосты, раки, миноги, икра… На празднество Перерождения Воды старались сделать как можно больше рыбных блюд, ведь дары вод кушали реже, чем мясо. Самую вкусную, ценную рыбу откармливали в прудах или озерах. Первым главным блюдом стал гигантский сом; когда же полоснули его бок, то оттуда, как из рога изобилия, посыпались жареные рыбешки – форели, карпы, щучки…

На праздничном обеде у Мартиннака присутствовали мелкие землевладельцы со всей округи и значимые люди из Гайю – писари, законники, лекари, дельцы, – всего набралось около сотни гостей, дружно славивших хозяина замка: Винси Мартиннак относился к тем аристократам, какие любили раболепство от нижестоящих. Для герцога Раннора, его супруги и Филиппа отвели самые почетные места за господским столом, то есть Рагнер сидел по правую руку хозяина замка; Орелиан – по левую, словно хозяйка дома. Если мальчик порывался сказать слово, то строгий отец одергивал его (старайся поменьше говорить, Орели, да побольше слушать, – и так до возраста Посвящения!). Зато Филиппа никто не одергивал, чувствовал он себя взрослым и важным, к тому же малость захмелел от плодового пива и захотел «поумничать».

– А у вас, Ваша Светлость, в замку частое гости бываются? – спросил Филипп. – А таковские сомы тама есть? А китов подавают?

– Ты кита хоть раз видел? – недовольно хмурился Рагнер, кусая ломоть серого хлеба и запивая его водой.

– На картинках…

– Вот и у меня на картинках полно гостей…

– Бывают там, Филипп, гости, – сказала Маргарита. – Сам принц Баро был и его наследник, герцог Баро. Выше гостей и не найдешь во всей Меридее!

Рагнер благодарно ей улыбнулся – но Маргарита будто метнула в него молнию из своих зеленых, неласковых очей.

– А у вас, Ваша Светлость, в замку свита великая?

– На хрена мне свита, Филипп?

– Как? Я читал, что даже в замку у барону должны быться рыцари. И еще красавицы, экие лишь о телу своем заботы знают. Когда гости наезжаются – они с ими обедувают, танцуют, а на прощание целуются.

– У нас таких дам нет и не будет! – возмущенно ответила Маргарита, поглядывая на мужа – Рагнер хитро улыбался, сверкая зубами и жуя свой хлеб.

– А у тебя там, Грити, много свиты?

– Нет… Совсем никого. А зачем она мне? Мне тоже свита не нужна.

– Ну как зачем? Чтоб фиалки в лесу вместе сбирать.

– Нет в тамошнем лесу фиалок, одна ларгосская гадюка лишь есть…

– И молиться по часослову… У тебя хоть часослову имеется?

– Наверняка где-то на лодэтском есть… – начинала раздражаться и Маргарита. – Мне некогда каждый час молиться, Филли.

– Что же ты там делавала год?

– Хватало дел… Ну лодэтский учила, наряды заказывала…

– И всё?

– Да! Всё! Ничего я год не делала, Филипп, как красавицы эти твои бесстыжие, успокойся! – тихо зашептала Маргарита. – Я же не была тогда в замке хозяйкой – гостьей только. Чего ты всё спрашиваешь и выспрашиваешь?

– Ну как же?! Я, может, с вами до Лодэнии еду! Интересное… Так как там, в вашем замку?

– Ну замок такой серый… – неуверенно начала Маргарита, – …зато рядом столь красивая заводь, будто озеро, река у самого замка, – летом можно плавать, а зимой там катаются на коньках, санях и лепят баб из снега, потом их наряжают – как же это весело! Снежками кидаться можно целых полгода! В замке есть парк и сад, рядом луг, – в лес не надо. В лес же на охоту ходят, на медведя даже ходят. Еще плавают на лодках или кораблях до острова Фёо. А у побережья – город, куда больший, чем Гайю. Там уж, небось, две верфи. Рагнер еще стекольню устроит, и пушками вот-вот займется. В замке же гений живет – он тебе нагениалит что угодно. Ой, а какая же осень там золотая, какая зима белая, какая ягода вкусная! Малины не надо, хотя она там тоже есть, но дикая и костистая… Грибы вкусные, рыбы навалом, пьют из чаш, за одним столом обедают, до ночи обедают, поют и танцуют… Как же я хочу в Ларгос!

Рагнер молча поцеловал ее руку.

– Рагнулечка, – еле слышно прошептала Маргарита, – а давай здесь не останемся с ночевкой. Я по дочке так соскучилась. Пожааалуйста…

– Поедем, – кивнул он. – И извини меня: сам не знаю, чего вспылил.

Маргарита хотела успеть домой к полуночи – к купанию в реке, чтобы встретить момент перерождения воды и набраться здоровья на год. Таким образом, в середине часа Кротости, гости из Лиисема засобирались в дорогу. Хозяин замка шел с ними до ворот, а еще любезно дал им своего человека в проводники, чтобы тот показал кратчайший путь с гор и холмов в равнину. На прощание Винси Мартиннак поблагодарил за визит и даже принес извинения Маргарите – «на случай, если невзначай был резок».

– Я прямой человек, – добавил он. – Не терплю хитрости, ненавижу обмана. Но вы сами видели, что за свет вокруг меня, – лживые холуи. Я же со скуки рад даже торговцу, что умеет грамотно изъясняться. А они рады набить животы задарма. Я привык… Я лишь о сыне имею беспокойства. Ему до́лжно общаться с равными по положению, а не с сынами счетоводов.

– Так в чем дело? – пожал плечами Рагнер. – Отправьте сына к герцогу Мартинзы, своей родне.

– А еще он мой злейший враг.

– Я вас понял, – задумчиво сказал Рагнер. – На моей галере освободилась каюта – можете ее занять. В Бренноданне я буду иметь встречу с королем, познакомлю вас.

– О, что вы… Простить и унижаться не в моих правилах…

– Нет так нет.

– Я хотел сказать, что крайне вам благодарен за каюту и приглашение.