Юрий Мишаткин - Оставь страх за порогом

– Зачем обстреляли разъезд? За исключением допрашивающего меня с Сабашниковым милиционера здесь нет военных.

– Виновные в обстреле без приказа будут примерно наказаны.

– Ведите к своему командиру, хочу обнять однокашника по училищу. Поторопитесь, иначе бронепоезд уйдет без нас.

– К сожалению, вынуждены задержаться на неопределенное время. Необходим ремонт паровоза, который подвергся диверсии со стороны неустановленного лица.

– Диверсия серьезная?

– Не могу знать.

Атаман П. Н. Краснов:

Для наилучшего обеспечения границ Всевеликого Войска Донского моя армия должна летом, в крайнем случае в начале осени, выдвинуться за пределы области, занять Царицын… Но несмотря на всю силу почти самодержца, я чувствовал себя беспомощным… Прекрасно понимал, что вынужден идти в поход не во имя освобождения родной отчизны от большевиков, а ради военной добычи, ради грабежа, на что рассчитывали мои казачьи войска.

Магура с трудом разжал ставшие тяжелыми, словно налившимися свинцом веки – все вокруг было мутным, нерезким. Услышал неподалеку голоса, обрадовался: «Слух в полном порядке, и могу руками шевелить… Что произошло? Помню, начал умываться, потом память отключилась…»

Осмотрелся и понял, что находится в зале ожидания станции. Прислушался, за неплотно закрытой дверью разговаривали двое, один голос был прокуренным, строгим, второй заискивающим.

– Ясным русским языком сказано перед отправлением: оборудовать одно купе для раненых, взять аптечку с необходимыми для лечения средствами медицины. Из-за непростительной халатности, граничащей с воинским преступлением, теперь негде разместить раненых. Мы ехали не на пикник, нас ожидали бои, людские потери, ранения.

– Смею заметить, что раненых лишь двое, первый солдат получил незначительное ранение в плечо, после перевязки уже вернулся в строй.

– А второй?

– Второй контужен. Временно лишен возможности слышать и говорить, посему не знаем его имени, звания.

– Что скажете об отсутствии на бронепоезде квалифицированной медицинской помощи?

– Смею доложить, что наш поручик два года учился на фельдшерских курсах, проходил практику в больнице.

– Очень сомневаюсь, что его познания в медицине помогут контуженному встать на ноги, вернуть слух, голос.

– Но, господин полковник…

– Радуйтесь, что в помощи нуждается один человек. Перейдем к делу. Как скоро очистят путь и, главное, завершат ремонт паровоза?

– Ремонтная бригада трудится не покладая рук. Путь расчистим через час, от силы через два. Сложнее с паровозом, где разрушена топка. Главное, погиб машинист, без него невозможно продолжить путь. Хорошо бы запросить Ростов, попросить срочно прислать новую бригаду.

В диалог вмешался третий:

– Позволь, Олег, офицер ни в чем не виноват, не стоит снимать с него стружку. Считаю, надо поискать в населенном пункте человека, умеющего водить паровоз, а пока заняться исправлением того, что произошло в результате диверсии. Существенную помощь в поисках нового машиниста окажет пленный, который, без сомнения, знаком с жителями ближайшего хутора, знает их профессии.

– Вряд ли можно рассчитывать на помощь пленного. Типичный большевистский фанатик, с подобными невозможно разговаривать, вести переговоры или просто иметь дела. Дерзок, нагл, говорит расхожими лозунгами.

– Встречал немало подобных, молящихся на Ленина, Троцкого, готовых положить голову на плаху, лишь бы победил придуманный их Марксом эфeмерный коммунизм.

Магура помотал головой, желая прогнать непрекращающийся в ушах монотонный гул. «О каком толкуют фанатике? Уж не об Аристархе ли?»

Разговор командира бронепоезда и генерала продолжался:

– Пленный скорее умрет, нежели согласится указать адрес нового машиниста и ремонтников. Пoдобные ему не идут на сотрудничество, считают это предательством своей революции.

– Не помешает попытаться. Посулите сохранить жизнь.

«Говорят точно про Аристарха, – удостоверился Магура. – Сумел-таки остановить бронепоезд».

Чекист собрался встать, но на плечо легла рука Пашки:

– Лежите! Нельзя вам подниматься и ходить тоже! Свалитесь, и память вновь отшибет.

– Память меня никогда не покидала. Ты-то как?

– Не кашляю. Меня ни пуля, ни болезни не берут.

– Кто меня сюда уложил?

– Беляки. Решили, что тоже ссадили с поезда.

Магуpa мысленно похвалил Пашку: «Ничего не скажешь, ловок и хитер! При мне не было документов – мандат с партбилетом остались в гимнастерке, а она, по всему, погибла при артобстреле. Могу выдать себя за кого угодно, главное, не проговориться, кем являюсь на самом деле, откуда приехал. Лучше, чтоб не засыпаться, набрать в рот воды, будто лишен способности говорить, вместе с речью лишился слуха».

Гул в голове прекратился и чекист начал продумывать план своего поведения с врагами, как лучше играть роль немого и глухого.

– Шибче ногами двигай!

Приказ относился к Ляхову, которого под конвоем привели на станцию. Руки милиционера были связаны за спиной, на лице запеклась струйка крови, ворот гимнастерки оторван.

Увидев чекиста, Ляхов поспешил отвернуться, чтобы ненароком не показать своего знакомства с ним, лишь чуть сбавил шаг, отчего конвоир ткнул дулом карабина под лопатку.

Ляхов резко обернулся, впился взглядом в солдата, давая понять, что за насилие, даже будучи связанным, даст сдачи.

Из биографии А. П. Ляхова

Родился в пос. Сарепта Царицынского уезда в 1901 г.

В 1914–1915 гг. работал в скобяной лавке, сборщиком тряпья, половым в трактире, коптильщиком рыбы.

В 1916 г. арестован за распространение прокламаций антиправительственного содержания, за оказание сопротивления (ранил полицейского) приговорен к 2 годам тюрьмы. Освобожден по мобилизации в армию.

С осени 1916 г. по лето 1917 г. воевал на австрийском фронте, тогда же стал членом РСДРП.

С декабря 1917 г. – сотрудник Царицынской милиции.

Командир бронепоезда сидел, заложив ногу за ногу, не сводил взгляда с пленного, словно желал увидеть в милиционере нечто скрытое.

– Напрасно ведете себя дерзко. В вашем положении это не только крайне неразумно, но и опасно. Для сохранения жизни у вас осталась единственная возможность, а именно: оказать помощь в быстрейшем ремонте паровоза. В другое время не стал бы беседовать с виновником теракта, при отсутствии военно-полевого суда данной мне властью отправил бы вас под расстрел. Благодарите генерала, посоветовавшего не торопиться с расстрелом, он считает, что вы вполне здравомыслящий, а указание местожительства машиниста поможет вам избежать смерти. В разговор вступил Селищев: