Уилбур Смит - Миссия

– Сколько времени ему понадобится?

– Навести нас через десять дней, уважаемый маг, – ответила жрица.

Таита попрощался с ней и проехал еще лигу до ворот некрополя.

Вход в некрополь с могилами фараонов охраняла мощная военная крепость. Каждая усыпальница представляла собой подземный комплекс со множеством помещений, вырубленных в скале. В центре погребальное помещение, где разместился величественный саркофаг с мумией фараона. Вокруг – кладовые и хранилища с несметными сокровищами. Эти сокровища пробуждали алчность всех воров и грабителей могил двух царств и соседних стран. Эти грабители настойчиво и изобретательно пытались проникнуть в священную усыпальницу. И чтобы не допустить этого, требовалась неослабная бдительность небольшого войска.

Таита оставил охрану у колодца в центральном дворе крепости, чтобы воины напоили лошадей и отдохнули, и пешком углубился в город мертвых. Он хорошо знал дорогу к могиле царицы Лостры: ведь он сам выбрал место и руководил строительством. Лостра единственная царица, похороненная в этой отведенной для правящих фараонов части некрополя. Когда ее старший сын Мамос унаследовал трон, Таита уговорил его дать такое разрешение.

Он миновал место, где в предвидении ухода фараона Нефера Сети из этого мира и восхождения в следующий копали его могилу. Множество каменщиков пробивали главный проход в скале. Длинная цепь рабочих удаляла породу в корзинах, которые они ловко удерживали на головах. Рабочих толстым слоем покрывала белая мучнистая пыль; эта пыль висела и в воздухе. Наверху стояла небольшая группа архитекторов и надсмотрщиков и наблюдала за деятельностью внизу. В ущелье эхом отзывались удары кирок, топоров и зубил.

Таита незаметно двигался по погребальной тропе, пока ущелье не сузилось и не разделились на два отдельных прохода. Он свернул налево. Через пятьдесят шагов маг завернул за угол: прямо перед ним, вырубленный в скале, был вход в усыпальницу Лостры. Окруженный массивными гранитными столбами, он был запечатан перегородкой из каменных блоков, покрытых штукатуркой с красивой росписью. Вокруг картуша Лостры размещались картины жизни царицы: счастливая семья – Лостра с мужем и детьми; она на колеснице; ловит рыбу в Ниле, охотится на газелей и водную птицу, командует армиями, отражая вторжение орд гиксосов, ведет флотилию судов по нильским порогам, уводя свой народ от захватчиков, и возвращается из изгнания после победы над гиксосами. Таита собственной рукой нарисовал эти сцены семьдесят лет назад, но краски сохранили свежесть.

У входа в усыпальницу стояла еще одна фигура, оплакивающая царицу, – одетая с ног до головы в черное жрица Исиды. Склоненная, в позе покорности и восхищения, она смотрела на фрески. Таита смирился с задержкой. Он свернул в сторону и приготовился ждать в тени у подножия утеса. Лицо Лостры на картинах вызвало у него цепь счастливых воспоминаний. В этой части долины было очень тихо: скалы заглушали шум, производимый рабочими. На какое-то время Таита забыл о жрице у могилы, но тут она выпрямилась, и его внимание вновь устремилось к ней.

По-прежнему не поворачиваясь к нему, она сунула руку в складки своего одеяния и извлекла небольшой металлический инструмент, зубило или нож. Потом встала на цыпочки и, к ужасу Таиты, принялась царапать фреску своим инструментом.

– Что ты делаешь, безумная? – закричал он. – Это царская гробница, ты святотатствуешь! Немедленно прекрати!

Он словно ничего не сказал. Женщина, не обращая на него внимания, продолжала быстро взмахивать ножом. В глубоких царапинах показался слой белой штукатурки.

Таита, продолжая кричать, вскочил:

– Перестань! Слышишь? Твоя верховная жрица узнает об этом. Я прослежу, чтобы тебя сурово наказали, наказали по заслугам. Ты призываешь на себя гнев богини…

По-прежнему не обращая на него внимания, жрица отошла от входа в могилу и неторопливо зашагала по долине вверх, в сторону от Таиты. Вне себя от ярости Таита побежал следом. Он больше не кричал, зато держал в правой руке тяжелый посох и размахивал им. Он вознамерился помешать дерзкой уйти и спастись от последствий своего кощунства; ярость туманила ему разум. В это мгновение он готов был ударить женщину по голове, расколоть череп.

Там, где ущелье резко поворачивало, жрица остановилась и оглянулась через плечо. Ее лицо и волосы ее почти полностью закрывал красный платок, виднелись только глаза.

Ярость и негодование покинули Таиту, сменившись удивлением и благоговением. Женщина смотрела спокойно, невозмутимо, у нее были глаза царицы, изображенной на фресках. Мгновение Таита не мог ни двинуться, ни заговорить. А когда заговорил, голос его звучал хрипло:

– Это ты!

Блеск ее глаз воспламенял его сердце, и хотя ее губы закрывал платок, маг знал, что женщина улыбается. Ничего не ответив на его восклицание, она кивнула и неторопливо скрылась за краем скалы.

– Нет! – отчаянно закричал он. – Ты не можешь так меня покинуть! Подожди! Подожди!

Он бросился за ней, в считанные мгновения добежал до поворота, за которым скрылась фигура в черном, остановился и уронил руки: перед ним открылся весь верхний конец ущелья. В пятидесяти ярдах от него оно заканчивалось тупиком. Серой каменной стеной, чересчур крутой даже для дикого козла. Женщина исчезла.

– Лостра, прости, что отверг тебя. Вернись ко мне, дорогая. – Таиту окружила тишина гор. Он с усилием взял себя в руки и, не теряя времени на напрасные призывы, принялся искать трещину в стене, где беглянка могла бы спрятаться, или потайной выход из долины. Но ничего не нашел. Таита посмотрел назад, туда, откуда пришел, и увидел, что дно долины усыпано тонким белым песком, нанесенным ветром со скал. Его собственные следы виднелись четко, но никаких других следов не было. Он осторожно вернулся к могиле. Встал перед входом и увидел надпись, оставленную иератическим письмом: «Шесть пальцев укажут путь».

Маг прочел надпись вслух. Бессмыслица. Что означает «путь»? Действительно дорогу или способ действий?

Шесть пальцев? Указывают они в разных направлениях или только в одном? Таита пришел в замешательство. Снова прочел надпись вслух. И тут, у него на глазах, свежие царапины на фресках начали затягиваться и исчезать. Портрет Лостры снова оказался неповрежденным. Все его черточки восстановились. Таита удивленно провел по фреске пальцами. Поверхность гладкая, без единого углубления.

Он чуть отодвинулся и принялся изучать роспись. Та же это улыбка, которую он когда-то нарисовал, или она слегка изменилась? Нежная она или насмешливая? Искренняя и откровенная или таинственная и загадочная? Ласковая или с оттенком злобы? Он не мог определить.