Святослав Воеводин - Горислава. Невенчанная жена

– Как домой вернемся, сразу промой травяным отваром, не то загноится и распухнет. Вон дядька Давыд на доску с гвоздем наступил, так оттяпали ногу по самое колено. Черная была, вонючая, толщиной… толщиной… с бревно…

Не дослушав, Свирид опять полез целоваться. На этот раз он пустил в ход не только губы, но и руки, облапив Рогнеду с неожиданной медвежьей силой. Стремясь вырваться, она повалилась на спину, но вышло еще хуже, потому что теперь он навалился сверху, гудя:

– Ну, ну, не брыкайся! Мы не по-настоящему, не до крови, немножечко…

– Дурак! – завопила она, молотя его кулаками по пригнувшейся голове. – Отпусти! Ты рехнулся!

Свирид не подчинился. Втянув голову в плечи, он стал ловить Рогнеду за тонкие запястья, норовя прижать ее руки к земле. Ей стало по-настоящему страшно, когда он добился своего и попытался втиснуться телом между ее ног, насильно разводя колени. То, как он пыхтел при этом, как терся об нее и шарил губами, было настолько отвратительно, что она впилась зубами в его щеку и сжала с такой яростью, что пришел черед Свирида драть глотку. Пока он голосил, срываясь на рыдающие нотки, Рогнеда сбросила его с себя, вскочила и побежала куда глаза глядят. Во рту сохранился отвратительный вкус крови и кожи, лоскут которой она отхватила, перед глазами стояла мутная пелена.

Главный ужас вызывала внезапная перемена, произошедшая со Свиридом. В одночасье он превратился в дикого зверя, одержимого похотью. Когда такое случалось с котами или дворовыми собаками, Рогнеда не просто отпихивала их ногой, а лупила чем попало, обращая в бегство. Но Свирид не был ни котом, ни собакой, а потому убегать приходилось ей самой.

Он что-то кричал ей вслед, но она его не слушала. После того как он напал на нее, говорить с ним стало не о чем. Рогнеда так ему верила, а он оказался негодяем. Слепил солнечными зайчиками, чтобы она раньше его подлую натуру не увидела.

Скрывшись среди деревьев, Рогнеда стала забирать влево, рассчитывая описать дугу и вернуться домой, пока Свирид будет искать ее в лесу. Сам Перун подбросил ему стрелу. Охромев, парень уже не представляет собой такой опасности.

Продираясь сквозь кусты, Рогнеда не сразу обратила внимание на то, что высокие деревья вокруг нее сменились осинами да березами, а трава приобрела тот изумрудный оттенок, какой бывает обычно по краям болот. Опомнилась она лишь после того, когда кочка ушла из-под ног и пошла вязкая слякоть, в которую ноги очень скоро провалились по колено. Нужно было срочно поворачивать обратно, однако оттуда приближался Свирид, окликая Рогнеду по имени и уговаривая не убегать.

Она посмотрела вперед, приметив там большую березу, которая, разумеется, росла не из трясины, а на клочке суши. Дальше тоже росли деревья. Перебираясь от одного островка до другого, можно было окончательно оторваться от Свирида и сбить его со следа.

Не заботясь о том, чтобы сохранить одежду сухой, Рогнеда пошла к березе. Под ногами словно перину простелили, и перина эта раскачивалась, проседая под ней. В ушах зазвенели комары, пробудившиеся при появлении поживы. Отмахиваясь от зудящей дымки, Рогнеда выбралась на островок с березой и, не задержавшись, побрела к следующему белому стволу.

Там, где она проходила, поднимался густой смрад. Чтобы сделать шаг, приходилось раскачиваться всем телом. Зато, улегшись под очередной березой, Рогнеда осталась незамеченной Свиридом. Выскочив на край болота, он устремился в другую сторону. Опять повезло. Если бы он повернул влево, как Рогнеда, то сразу увидел бы грязный след, оставленный ею на поверхности. Но ему это в голову не пришло, и она осталась одна.

Одна? Посреди топи?

Рогнеда утерла пылающее, перепачканное лицо рукавом, прикидывая, как быть дальше. Вернуться по своему следу? Нет. Где-то там шастает Свирид. Да и потревоженная топь, должно быть, сильнее засасывает. Правильнее будет выбраться из болота подальше.

Приподнявшись на коленях, Рогнеда расшатала тонкое деревцо, измочалила на сгибе и сломала. Освобожденный от веток ствол превратился в надежный шест. Теперь можно будет ощупывать дно впереди, чтобы не провалиться. Главное – не пугаться. У страха не только глаза велики, но и ноги тонки – подгибаются на ходу, на таких далеко не уйдешь.

Помолившись одновременно всем богам и попросив защиты у лесных и болотных духов, Рогнеда полезла в болото. Шест пригодился не только для того, чтобы пробовать дно на прочность, но и для того, чтобы налегать на него, когда приходилось вытаскивать ноги, слишком глубоко засевшие в мертвенно-холодной топи. Каждый шаг давался с величайшим трудом. Мокрая одежда липла к телу, сковывая колени, будто путы. Внизу все ходило ходуном, дышало, колебалось, жадно причмокивало. Вокруг Рогнеды все бурлило и хлюпало, со всех сторон вспучивались пузыри, похожие на глаза огромных лягушек, всплывших на поверхность, чтобы посмотреть, как станет тонуть глупая девушка. Но на самом деле никаких лягушек тут не было. Никого не было. Даже сонные осенние комары перестали сопровождать Рогнеду. Если бы не те чавкающие и хрюкающие звуки, которые издавало болото, то вокруг царило бы полное безмолвие.

– Рогнеда!

Голос, прозвучавший в этой зловещей тишине, заставил ее вздрогнуть и оступиться. Одной ногой она на мгновение ощутила зыбкую пустоту – как будто бездна распахнулась внизу.

– Рогнеда! – все звал глупый Свирид.

Охваченная ужасом, она подалась обратно, упираясь в шест, который, по счастью, воткнулся в твердую кочку. Топь неохотно отпустила. Цепляясь обеими руками за шест, Рогнеда вытащила себя из холодной грязи на восхитительно сухую и твердую землю. Трясина осталась позади, разочарованно булькая и пуская пузыри. Не веря в свое спасение, Рогнеда провела ладонью по мху, не проседавшему под тяжестью руки. Дальше шли ягодные гряды, за которыми высился сосновый бор.

– Рогнеда, возвращайся! – не унимался Свирид, перетаптывающийся на краю болота. – Нельзя там! Засосет!

Она села к нему лицом. Черный след, прочерченный по коварной зелени, был крив и короток. Рогнеде казалось, что она целую вечность пробиралась от дерева к дереву, тогда как путь ее занял не больше ста шагов, если бы они были сделаны по земле, а не по болоту.

– Хватит орать, – сказала Рогнеда.

В лесу ее голос прозвучал очень звонко и отчетливо, так что Свирид сразу услышал и примолк. Рогнеде было неприятно от мысли, что она в таком виде у него на глазах.

Облепленная грязью и тиной, с мокрыми прядями, выбившимися из косы и прилипшими к лицу. Черевички пропали, на грязных ступнях торчали посиневшие от холода пальцы.

– Теперь посуху выбирайся, – посоветовал Свирид. – Не полезешь больше в болото?