Андрей Батуханов - Жонглёр

В этот раз дипломатическая часть слишком затянулась, наверное, по генеалогии спустились значительно ниже. Малый, крутившийся возле чемоданов и сундуков с напускным безразличием, возможно «свободный художник», неожиданно проявил личную инициативу. Но пожадничал. Схватил слишком много груза и застрял между леерами трапа. У маленького юркого араба не получалось вписаться в поворот, а опустить огромный чемодан и сундук он не мог. Чемодан неизбежно бы соскользнул в воду у борта, а сундук – разлетелся бы брызгами по причалу. Ему бы сделать пару шажочков назад и идти боком, но сзади подпирал какой-то мужчина с бледным лицом. Чёрный котелок был надвинут на глаза, воротник чёрного военного покроя пальто мужчина сжимал рукой в чёрной кожаной перчатке у самого подбородка. В этой жаре, суматохе, игре красок, он выглядел странно и смотрелся как какая-то диковинная огромная куколка неизвестной науке бабочки. Были видны только серые глаза да белая полоска губ, сжимающая куцый огрызок расползающейся сигары. Желваки ходили ходуном, но странный тип молчал и ничего не предпринимал. Фирсанов устал ждать, обтёк человека-«куколку» и жестами показал носильщику, что он держит поклажу. Арапчонку понадобилась секунда. Он развернулся, перехватил чемодан, мёртвой хваткой вцепился в сундук и помчался наверх. За ним весьма бесцеремонно проследовала «куколка» и что-то буркнула Фирсанову на ходу. Благодарности с таким видом не говорят, а для проклятий не было повода. То, как он двигался, выдавало в нём кадрового военного. Следом на борт поднялся Леонид и направился к себе в каюту.

Только пароход стал отходить от пристани, Фирсанов вышел по заведённому им правилу бросить прощальный взгляд на город.

Ядрёное синее небо ярко оттеняло горизонт, буквально нашпигованный минаретами и куполами мечетей песчаного цвета. В отличие от Стамбула, здесь они были не сферические, а вытянуты луковками. Иногда пейзаж разнообразили метёлки одиноких пальм. Снизу песчаную полоску города обрезала перламутровая полоска воды, почти такого же цвета, как и небо.

Теперь их ждал Суэцкий канал, Африканский рог, а дальше конечная точка путешествия – Лоренцу-Маркиш. Но до него было ещё много-много миль пути. Причём морских, которые больше сухопутных.

За те несколько дней, которые промелькнули после отхода из Александрии, Фирсанов видел несколько раз «куколку» на палубе, но он держался настолько надменно и замкнуто, что у молодого человека даже не возникало желания начать общение. Хотя «куколка» удостоил его меланхоличным кивком.

Огромное солнце оторвалось от линии горизонта и гигантским янтарным пузырём вертикально поднималось вверх. Редкие облака были подёрнуты розовым. Солнечная дорожка идеально ровным конусом лежала почти на стеклянной глади воды. Еле уловимый ветерок приятно холодил кожу.

Фирсанов взял себе за правило: ещё до подъёма основной массы пассажиров разминаться на сандеке [21] Sundeck – дословно «солнечная палуба», самое живописное место корабля, предназначенное для отдыха пассажиров. , если только позволяла погода. В этот день его занятиям помешал человек-«куколка». Он появился в пробковом колониальном шлеме и полувоенном сюртуке. Было неясно, ради чего поднялся в такую рань и почему решил, что здесь ему самое место? Фирсанов в этот момент отрабатывал дыхательные упражнения. Новичок с невозмутимым видом, глядя за горизонт, обозначил зарядку несколькими приседаниями с выбрасыванием рук перед собой. Его совесть была чиста, и он не стал утруждать себя какими-либо другими физическими нагрузками. Его атлетизм уже уходил в прошлое, намечался живот и тяжелели щеки, сильно напоминая брыли собаки-боксёра. Глаза с ленивой добродушной поволокой имели пронизывающий, тяжёлый, даже, можно сказать, давящий взгляд. Он выдавал волю и ум. Окончив имитацию, мужчина, развалясь в кресле, курил сигару и изредка бросал внимательные взгляды на упражнения, которые выполнял Леонид.

Комплекс был направлен не на увеличение массы, а на развитие мышечной выносливости, эластичности и гибкости суставов. Основу Лёня почерпнул из книги Гудини, которую ему подарил Краснов, а часть уже были плодом его собственных разработок. Упражнения базировались на малоизвестном течении, распространённом в Индии – йоге. Особое внимание уделялось пальцам. Сначала следовала силовая нагрузка на все пальцы, отжимания и стойки, следом отжимания только на средних пальцах. Завершала тренировку разминка рук для жонглирования и престидижитации [22] Раздел искусства иллюзиониста – основанный на умении фокусника использовать силу, ловкость, гибкость пальцев и особенно запястий рук для манипуляций с мелкими предметами. .

Пока Леонид разминался, «куколке» принесли кофе и коньяк в особой рюмке – книфтер. Он достал из внутреннего кармана кожаный футляр, выудил оттуда сигару, окунул в рюмку и воткнул в угол рта. Эффектно чиркнув спичкой по крышке стола, прикурил и выпустил клуб дыма. В сознании Фирсанова не укладывался коньяк и сигара с утра с предыдущим обозначением зарядки. Одно явно исключало другое. Скорей всего его приседания были личной данью былому поддержанию физической формы.

Когда Леонид закончил разминку и направился к себе, их взгляды пересеклись. Незнакомец дотронулся рукой до края шлема, как до полей шляпы, и изобразил приветствие.

– Прошу прощения, сэр! Высокоразвитые люди не должны сторонится друг друга. Но в это время и в этом обществе нас некому представить друг другу, а потом, я отношусь к предрассудкам, как к предрассудкам. Так что предлагаю вычеркнуть некоторые условности. Разрешите представится – Артур Уинстон Леонард Смит. Корреспондент «Дейли график».

– Леонид Александрович Фирсанов! Из коммерсантов, – на английском представился новоиспечённый корреспондент. Поскольку душой и сердцем он был на стороне буров, то решил во избежание ненужных неприятностей не сообщать англичанину об истинной цели своей поездки. Мало ли что! Но как известно: бережёного Бог бережёт.

– О! У вас прекрасный английский, с хорошим лондонским произношением. Вы с острова?

– Нет, я из России. Из Санкт-Петербурга.

– О! По слухам, красивейший город. Говорят, там изумительная ограда Летнего сада. Увидев её с воды, какой-то философ заявил, что остальное смотреть не стоит, самое красивое он уже видел.

– Это не слухи, это чистая правда, сэр. Но, кто это сказал, к сожалению, не знаю.

– А я грешным делом предположил, что вы из обслуги. Но, слава богу, вовремя разобрался. Прошу разделить мою скромную трапезу.

– Простите, но некоторое время я должен просто подвигаться. Если вас не смутит это моё поведение, то я позже к вам присоединюсь.