Андрей Батуханов - Жонглёр

– Не может быть! – то ли удивился, то ли засомневался англичанин.

Ложка, лежавшая на столе рядом с Леонидом, неожиданно исчезла, потом появилась в другой руке, следом она перекочевала в жилет к Артуру. Позже она самым необъяснимым образом самостоятельно залезла в рукав пиджака Леонида. А после эффектного жеста ладонью англичанин обнаружил её на кресле под шляпой. Пока Уинстон внимательно изучал ложку, разве что на зуб её не пробовал, Лёня многократно сложил визитную карточку корабельного ресторана, а развернул купюру в десять фунтов стерлингов.

– Вы ужасный человек, Лео. Вас надо бояться, вы заставляете сомневаться в основополагающих вещах.

– Вы явно преувеличиваете мои скромные возможности, Артур.

– И вдобавок вы, Лео, авантюрист. Большой авантюрист. Ваш отец сильно рискует.

– Но я же дал слово!

– Что такое слово против натуры? Так – пустой звук.

– Вы хотите сказать, что я обманщик, – изобразил обиду Фирсанов, надеясь этим прекратить собственную ложь и уже надоедающий разговор, больше похожий на допрос.

– Избави бог, милый Лео! Я ни в коем случае не хотел вас обидеть! Проклятая журналистская привычка докопаться до нутра и сути. Я хотел сказать, что ваша натура, помимо вашей воли, может завести вас в такие дебри. Поверьте мне, старому кавалеристу, пожившему достаточно на свете.

– Что же мне делать? – неискренне удивился Фирсанов.

– Соблюдать осторожность и не стесняться обратиться ко мне. Если буду рядом – помогу.

– Благодарю за предложение. Но надеюсь, у меня всё же есть сила воли.

– Дай-то бог! А теперь, я на послеобеденный сон, – с очаровательной улыбкой сообщил Артур и направился к себе в каюту.

«С завтрашнего дня он у тебя не будет сладок», – мстительно подумал Леонид. И вышел на палубу полюбоваться морем, тем более что с кораблём начала соревноваться в скорости стая дельфинов.

После ужина он стал укладывать в голове легенду о папе-купце и возлюбленной-циркачке, насыщая её подробностями и мелочами. И почему так распорядилась его фантазия? Но ведь на самом деле, в детстве, лёжа в своей комнате, именно об этом он мечтал. Не о циркачке, а о Цирке!

Фокусы, может быть, и убедили Артура Уинстона в прошлой цирковой версии жизни Фирсанова, но какие-то сомнения, видимо, остались. В дальнейшем он неоднократно и всегда неожиданно возвращался к этой теме, для уточнения или выяснения каких-то мелких подробностей. Всё искал, выискивал какие-то нестыковки или противоречия. Но поскольку Леонид очень удачно скомпоновал историю, то англичанин проглатывал очередной кусок и на некоторое время затихал.

Утром следующего дня корреспондент «Дейли график» явился на занятия как на службу. Обтягивающее чёрное трико на подтяжках, чёрная майка с вырезом, в который заправлены концы обёрнутого вокруг шеи полотенца, и неизменный пробковый шлем, которому Леонид решительно воспротивился. Смит безмолвно подчинился.

– Это слишком легко, – через сорок минут разминки сказал Смит.

– Торопливость сгубила не один замысел с размахом, – парировал Леонид.

После разминки Фирсанов предложил Смиту силовые упражнения. Вот тут англичанин даже вспотел. Потом, в ожидании завтрака, постоянно утирал малиновое лицо от пота и молча наблюдал, как на горизонте проплывал африканский берег.

– Сейчас, – аппетитно обсасывая печенье, только что выуженное из чашки с кофе, сообщил Артур, – у Африканского рога повернём ровно на юг и пойдём до Лоренцу-Маркиша почти по прямой.

– Африканский рог?

– Именно. Так называют эту восточную оконечность Африки. Если нам никто не помешает.

– А кто может?

– Пираты.

– На излёте девятнадцатого века?

– Лёгкую добычу жители этих мест будут искать всегда. Отобрать чужое всегда проще, хотя и опасней.

– Мне казалось, с исчезновением парусов, появлением пароходов и усилением законов, флибустьеры канули в прошлое.

– Закон люди попирали во все времена. Паровая сила, может быть, слегка поджала, но не сломила корсаров. Пока пароходы не столь быстры, действуют по старинке: соберутся толпой под паруса, а потом налетают ватагой. Кто-нибудь да зацепится и втянет остальных. А дальше, как в прошлые века. Вот увидите, со временем и их настигнет прогресс. Поставят машины на суда небольшого водоизмещения и опять пойдут на абордаж.

– Этот век исчезнет через какие-то считанные дни.

– Все ждут какого-то чудовищного перелома на рубеже веков, – уверенно сказал Смит, – но его не будет. Никто не сойдёт, ничего не разверзнется. По крайней мере по заказу какого-нибудь кликуши или кликуш. Если и произойдёт что-то ужасное, то своим чередом. Перелом будет в другом – континенты станут ближе, ездить станем быстрее. Освоим воздух и будем больше и злее убивать себе подобных.

– Вы мрачный тип.

– Не мрачный, а реалистичный.

И разговор снова вернулся к спортивной теме, которую оба очень любили обсуждать.

На следующее утро гримаса боли исказила лицо Артура после первого же упражнения, но он смолчал, прикусил губу и продолжил занятия. «Не имеет практического применения?» – злорадствовал Леонид. Англичанин в этот раз был немногословен, а после обеда надолго исчез в своей каюте. И появился незадолго до ужина. Фирсанов хотел съязвить, но прикусил язык.

Утром третьего дня Артур стал пунцовым, а крылья носа побелели. На осторожное предложение Лёни прекратить занятие, коротко отрицательно мотнул головой. За обедом ложку держал с трудом, а потом в шезлонге на палубе с видимым усилием чиркал спичкой. «Это тебе за бесконечные расспросы», – в последний раз позлорадствовал Фирсанов. Сноб получил по носу – и довольно.

Через неделю пунцовость исчезла, а на десятый день, сцепивши пальцы своих рук за спиной, Уинстон удивлено воскликнул.

– Я так никогда не умел! Браво, Лео!

– Если не бросите, то скоро будете делать то, о чём даже не мечтали.

– Я хочу так же подтягиваться и ходить на руках.

– Вы убедились в первых сдвигах, теперь всё в ваших руках.

Смит принялся внимательно изучать свои кисти и трогать намечающиеся мозоли.

– А почему не Индию вы с вашим отцом выбрали в качестве рынка? – неожиданно Артур вернулся к старой теме.

– Далеко и малопонятно. Да и нам ли тягаться с английскими купцами?

– Ну, сейчас вы тоже не на соседнею улицу идёте, – употребив морской термин, заметил Уинстон.

– Все-таки манера мышления европейцев нам ближе, чем индусов. И пока не известно, чем кончится мой вояж. Может, мы это всё в убыток занесём?

– Отец может быть, а вот вы с вашим литературно-поэтическим взглядом вряд ли. Хотите один добрый совет?

– Безусловно.

– Ищите клиентуру по нашу сторону.

– Почему?

– Рано или поздно мы добьёмся своего, переломим хребет сопротивлению, а тогда ваши покупатели, и не только, обратят внимание, кому вы сбывали свои кирки и топоры. Если это на самом деле будут топоры и кирки.