Ирина Кашкадамова - Лабиринт для черного пса

Оценил и похвалил меня:

– Хорошая работа.

Я сделал знак благодарности. Видя, что от объяснений ему не отвертеться, александрос начал объяснять:

– Учусь я в Ифестионе, уже и имя получил Аминтор – добрый коваль. Коваль это разновидность кузнечного дела.

Я уже слышал, что македонцы называют своего командира Тор. Видимо, так имя сокращают.

Подсели мы с Маржиком к нему с двух сторон поближе, пусть рассказывает, если хочет двух жрецов себе получить, их-то, вон, почил. Да и нам интересно, что в других землях происходит, слухи-то не всегда точными бывают.

Между тем юноша продолжал:

– В прошлом году необходимо было войска собрать и урегулировать конфликт в Фессалии. Отец этого сделать не может, ему ноги парализовало, лежачий он, вот и сдёрнул меня с учёбы. Армия меня александросом провозгласила ещё в моё отсутствие, так что не отвертишься. В поход-то их кто-то вести должен.

Там мы с Птолемеем сцепились, мужем моей сестры Эвринои. Он всё при матери делал, пока я учился. Править-то надо, раз отец не может.

– Любовник что ли? – с усмешкой поинтересовался Маржик.

Ну он как всегда считает, что раз в правящей семье не родился, так управлять только через кровать можно.

– Сам ты любовник, – огрызнулся сидящий с нами всадник Аэрроп.

Я ничего не понял, но пока решил не углубляться. Тем более и македонский александрос захихикал, ему явно понравилась такая шутка.

– В общем, сцепились мы с Птолемеем из-за Фессалийских земель, он же иллириец, хотел их под себя забрать. Тут фиванцы подсуетились… – юноша вздохнул. – В общем, мой брат уехал в Фивы с Пелопидом, представителем ахеменидов, и ещё 30 юношами. Птолемей остался править, а я вот доучиваться. Но если войска македонские придётся вести, опять призовут. А пока иллирийцы там щитом стали.

– Это тебе что ли под зад коленом дали? – Маржик попытался задеть его.

– Да нет же. Мать с Птолемеем могут между ахеменидским сатрапом и Фивами лавировать, а я их просто покусаю, – юноша подмигнул мне, словно я обязан оценить его шутку. – Сейчас главное – доучиться. Мыслей много, что дальше делать. Рыжему я ещё по башке настучу.

– Рыжий это у нас кто будет? – полюбопытствовал я.

– Как кто, – хмыкнул Аэрроп. – Так Птолемей же.

Странные у них в Эгее отношения. Не поймёшь, то ли он со своим зятем драться собрался, то ли просто по-родственному тумаками обойдётся. Непонятен и статус этого александроса: то ли он при государстве, то ли сам по себе. Главное, конечно, есть ли деньги. Я решил, что уйти всегда можно, а пока кормят, можно и расслабиться.

– А жрец ваш отчего погиб? – Маржик своей въедливостью мог и богов взбесить, но эгейцы остались спокойны, даже ироничны.

– Да сунулись мы не туда, – Аминтор хмыкнул, – по ночам не спится, приключения на задницу ищем.

– Интересно, – Маржик хитро окинул эгейцев взглядом.

Вот же кабан похотливый. Ладно, пусть эгейцы сами с ним разбираются. Я навалился на горячую готовую еду. Мы в школе больше голодали. Храм тоже вносил свою долю в ахеменидские подати, на нас и экономили. Ели мы с Маржиком за двоих, словно не двоих эгейцы жрецов нанимают, а всех четверых. Они-то вон какие гладкие и холёные, я у них готов просто за еду пахать.

– На приведение нарвались, – тихо пояснил Аэрроп.

– Сколько раз говорить, приведений не бывает, – отмахнулся от него Аминтор. – Наверняка какие-то жреческие штучки.

– А вот и бывает, сам видел, – вмешался Маржик. – Я знаю, что в храме Экаты они живут.

– На что спорим, что приведений не существует? – завёлся александрос.

– Если ты прав, у тебя год бесплатно жрецом буду, – Маржик самодовольно оглядел эгейца. – А уж если я прав, уж не взыщи, ты у меня год рабом будешь.

– Ребят, вы чего! – мне как-то этот спор неуместным показался. Да и Маржика я знаю не с лучшей стороны, в храме о нём слухи разные ходят. – Всё равно не проверите, мы же в Ифес едем. Нам в другую сторону.

– Ради такого дела можно немного и в сторону свернуть. В Ифесе нам в любое время рады, – решил Аминтор.

Видать, парень заводной, тут же повёлся:

– Кто спор судить пойдёт?

– Я с вами. Когда я ещё просто так в храм Экаты попаду? Посмотреть-то хочется.

– Отпущу тебя одного, мне сеструха, мать твоя, голову оторвёт, – Аэрроп покачал головой. Видать, правда приведений боялся. – Придётся идти. Ну кто тебя за язык тянул?

– Да ладно, чего бояться? Наверняка у них механизм какой-то, – отмахнулся юноша. – Что я, жрецов не знаю? Главное, страху на верящих напустить.

Вот так я молодой красивый образованный наглый и голодный, но уже состоявшийся жрец влез в эту авантюру. И компания подобралась под стать. То, что Аминтор безбашенный, это я понял, когда мы действительно завернули в сторону Карии, в Лагины. Каких-то 800 с гаком стадий. При такой кормёжке это приятная прогулка в хорошей компании.

Пятым к нам примкнул юноша. Звали его Таннес, худенький маленький парнишка лет шестнадцати, вместе с Тором учащийся в Ифестионе.

Я сначала думал, что это девчонка переодетая, сестра александроса или любовница. Бывают такие девчонки, ни кожи, ни рожи, но решительные и смелые, бойкие такие, которые и мужику не уступят. Думал, что как раз такая с эгейцами затесалась, а это парень из Сидона оказался. Ещё и одет по-восточному во что-то обтягивающее, а на голове мягкая шапочка без тульи. Он за пазуху убрал ножи, хоть какое-то оружие.

Сидонец оказался другом Тора, так македонцы называли своего александроса. Этот мелкий, учившийся в Ифесе, тоже оказался азартным технарём, не верящим в божественные пути и привидения. Хотя каждый знает, что если человек неправильно погребён, то его дух не упокоится и привязан к этому миру останется. Так и появляются приведения. Но кузнецам это не объяснить, вот и теперь пойдём смотреть привидения. Договорились идти ночью, чтобы страшнее и загадочнее было.

– А если жрицы Экаты обернутся чёрными суками и набросятся на нас, зажрут, как охотника Актеона? – с ехидцей поинтересовался Маржик. – Или потом побегут по нашему следу. Сучий нюх лучший.

– Что же, если это их сущность, – Тор пожал плечами. – Или испугался?

– Дрожите как зайчики? – Аэрроп с интересом окинул взглядом собирающихся ребят.

– Что нам, зайцам, бояться? – хмыкнул Аминтор. – Мы вечно молодые и всегда возродимся. У нас много жизней.

Каждый знает, что зайцы много жизней имеют и, даже когда погибают, на луну поднимаются и, там возродившись, по весне опять на землю возвращаются.

Собирались мы долго. И чем дольше проходили сборы, тем больше холодок страха забирался внутрь. Когда мы наконец собрались, страх надёжно поселился внутри, свернувшись удобным комочком. В любой момент он мог, развернувшись, показать свою звериную сущность.