Юрий Шестёра - Мангазея

Тот усмехнулся:

– Не скромничай, Афанасий. Не зря же говорят, что каков поп, таков и приход. Ну да ладно. Как ты понимаешь, борьба с азартными играми в городе – это моя забота. А тебя упреждаю: ни в коем случае не допусти игры в зернь среди стрельцов в походе! Ибо много бед она может принести служилым людям. Особливо вдали от дома, – уточнил он. – А посему, ежели она возникнет, – пресекай ее всеми возможными мерами. Опирайся при этом на своих казаков – они ведь верные тебе люди.

– Спасибо за очередное предупреждение, Давыд Васильевич! Я непременно так и буду поступать.

Воевода удовлетворенно кивнул головой и задумался. А затем озабоченно посмотрел на него:

– Еще вот что. Стрельцы, как я уже говорил, люди временные: пришли – ушли. А вот твоим казачкам придется остаться на Турухане, видать, надолго. А они-то ведь мужики, и без баб им никак не обойтись. – Афанасий кивнул головой в знак согласия. – А дворовых-то девок там, чай, не будет, – усмехнулся он, а тот на этот раз лишь скромно улыбнулся. – А посему пусть девок-самоедок силком в жены, или как там еще, не берут, а выкупают у родителей так, как у них, самоедов, это принято. Это очень важно, Афанасий.

– Спасибо за наставление – это действительно очень важный вопрос. В то же время об обычаях, принятых у самоедов, я, к сожалению, почти ничего не знаю.

– Ну что же, придется поделиться с тобой своими «глубокими» познаниями, почерпнутыми мною у знающих людей, – улыбнулся воевода. – Обычно у них, самоедов, вопрос о женитьбе сына решает отец. Наметив невесту, засылают сватов, договариваются о размерах выкупа и приданого. А свадебный обряд включает имитацию похищения (умыкания) невесты.

– Понятно… – задумчиво произнес Афанасий, осмысливая слова воеводы. – Никаких сватов, разумеется, не будет, а переговоры о размерах выкупа и приданого придется вести уже мне или, в крайнем случае, самим «женихам» через толмача. А вот с умыканием невесты никаких проблем уж точно не будет, – рассмеялся он.

Рассмеялся и воевода, а затем заметил:

– Теперь, думаю, проблем с твоими казаками не будет. Ежели что будет не так, то тебе подскажет толмач из местных ненцев. Их, кстати, тоже называют самоедами. Ну что же, с твоим воинством вроде бы как разобрались. А вот как обстоят-то твои сердечные дела? – с видимым интересом посмотрел он на Афанасия.

– Как и положено, Давыд Васильевич, в таких случаях! В ближайшее время думаю обвенчаться с Марией. Во всяком случае, подвенечное платье у невесты уже готово.

– Созрел-таки, наконец-то, жених! – рассмеялся тот. – Умыкаешь, стало быть, у меня девку?

– Стало быть, так, Давыд Васильевич!

– Да к тому же еще, заметь, и с приплодом. И как же, однако, она, твоя невеста, будет выглядеть в этом самом подвенечном платье в ее-то, как говорится, интересном положении? – хохотнул тот.

Афанасий улыбнулся:

– Вы знаете, Давыд Васильевич, очень даже и неплохо. Видать, попалась опытная портниха.

– Это хорошо. А не думаешь ли ты, часом, зажать свадьбу? – ехидненько спросил тот, испытующе глянув на Афанасия.

– Только об этом и думаю все дни и ночи, аж голова раскалывается! – рассмеялся тот. – Конечно, будет свадьба, Давыд Васильевич! Вот только приглашенные на нее устроят ли вас?

– И кто же это будет на ней, если не секрет?

– Да какой там секрет, – усмехнулся Афанасий и стал загибать пальцы: – Подруги Маши, ваши, кстати, дворовые девки; Кузьма, ваш же опять дворецкий; ну и, конечно, мои верные казаки. Ну и как, Давыд Васильевич?

Тот усмехнулся:

– Ну что же. Будет повод пообщаться, так сказать, с народом… А для равновесия, что ли, не пригласить ли тебе, Афанасий, и дьяка Бастрыкина?

– А как быть в таком случае с письменным головой Давыдовым? – поинтересовался тот.

Воевода зло глянул на него:

– Обойдется! – сказал, как отрезал.

«Да у них, видать, все не так-то уж и просто… – вспомнил Афанасий об их разговоре по поводу азартных игр. – Ну да ладно, это их, воеводское, дело», – благоразумно решил он, а вслух заметил:

– В этом случае было бы, пожалуй, неплохо, опять же для равновесия, – улыбнулся он, – пригласить и Макара, писца съезжей избы, которого Бастрыкин, кстати, приставил к нашему будущему отряду?

– Тебе виднее… – как-то безразлично ответил воевода, занятый своими мыслями.

Афанасий тоже задумался и наконец решился:

– Не секрет, Давыд Васильевич, что Маша уже на сносях. – Тот понимающе усмехнулся. – А посему не согласились бы вы быть крестным отцом нашего ребенка?

Воевода пристально посмотрел на него, взвешивая сделанное ему предложение.

– Ты, Афанасий, сын боярский, и потому тут нет вопросов. А вот Мария – моя же дворовая девка…

Тот, сдерживая себя, твердо посмотрел ему в глаза:

– После нашего с ней венчания она станет женой сына боярского, а не вашей дворовой девкой! Впрочем, вам, воеводе, виднее… Хотя должен отметить, что мы с вами сейчас находимся не в Первопрестольной, а на самой что ни на есть окраине России, аж за самим Камнем [38] Камень – Уральские горы. .

– Не кипятись, Афанасий! Ты совершенно правильно отметил наше сегодняшнее местонахождение. Ведь, будь мы в Москве, у тебя бы, я уверен, даже не появилось бы и самой мысли обратиться ко мне с подобной просьбой. Однако мы с тобой сейчас действительно находимся здесь, в Мангазее, и готовим одно общее дело по продвижению границ Святой Руси еще дальше на восток. А посему я даю свое согласие быть крестным отцом твоего ребенка.

– Большое спасибо, Давыд Васильевич! Это большая честь для меня! И не только…

– Чего же не договариваешь о будущей жене сына боярского?

– Главное то, что вы и так все прекрасно поняли.

– Ну и ершист же ты, да ведь и не по чину…

Однако, вспомнив о княжеском подарке десятнику, подумал о том, кем может стать тот после окончания похода на Турухан, и решил не особо подчеркивать своего несомненного превосходства над ним во всех отношениях. И тут же усмехнулся про себя: «А вот по поводу игры в шахматы этого никак не скажешь… Умница».

– Давай-ка лучше сыграем еще одну партию в шахматы. Может, дай Бог, и отыграюсь.

– Как говорится, на Бога надейся, да сам не плошай! – улыбнулся Афанасий.

– А вот это мы сейчас как раз и проверим, – назидательным тоном сказал воевода, разворачивая шахматную доску.

Афанасий резко открыл дверь и вошел в комнату. К нему сразу же кинулась Мария.

– Тише, тише, Афонечка! – шепотом попросила она. – Ненароком разбудишь Мишутку…

Тот глянул на сына, спавшего в кроватке, и обнял ее.

– Как себя чувствуешь, Машенька?

Та прямо-таки засветилась от его ласкательного обращения к ней.

– Хорошо, хорошо, Афонечка! А ты что это сегодня так рано домой вернулся?