Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

Наконец он все же согласился и, стыдливо потупившись, переступил порог зала. Прежде чем опуститься на колени, Цюй Шэнь сначала оперся руками о пол и только потом неуклюже подогнул ноги, точь-в-точь как девушка.

— Ну, говори, кто покушался на твою жизнь?

Неожиданно Бородатый Цюй заговорил женским голосом:

— Вашу покорную служанку зовут Бай Юй-лянь. Мой муж Фань Чжун-юй ехал в столицу на экзамены и взял с собой меня и сына, чтобы я могла навестить мать. После Экзаменов мы все втроем поехали в горы Ваньцюаньшань.

После этого Цюй Шэнь рассказал про все, что с ними приключилось в дороге.

Опять привели Цюй Ляна.

— Ты его знаешь? — спросил Бао-гун.

— Так ведь это мой брат, — ответил Цюй Лян.

— В глаза никогда не видела этого человека, — ответил Цюй Шэнь.

Когда же Бай Сюн не признал Цюй Шэня, Цюй Шэнь воскликнул:

— Как же так? Я твоя старшая сестра!

Тут Бао-гун догадался, что душа женщины вселилась в мужчину, а душа мужчины — в женщину.

В это время появился Чжао Ху, ведя на поводу черного осла, и доложил, что задержал двух подозрительных.

Бао-гун приказал первым ввести даоса. Тот поднялся в зал, встал на колени и доложил:

— Имя мое — Е Ку-сю. Я из родового храма чиновника Грозного.

И даос рассказал, как чиновник привез в храм гроб, сказав, что умерла мать управляющего, и велел ее похоронить, но день оказался неподходящим, и гроб на время поставили во внутреннем дворе храма.

— Ах ты, пёс! — закричал Бао-гун. — С чего ты взял, что день оказался неподходящим?

— Не гневайтесь, господин, пощадите! — взмолился даос. — я все расскажу!

Даос признался, что хотел поживиться украшениями покойницы, а она выскочила из гроба и давай его молотить. Тут со стены спрыгнул какой-то молодец, связал его и привёл в ямынь.

Вызвали женщину, но она заявила, что ее имя Цюй Шэнь, рассказала, как ездила за товаром на пристань, как ее ограбили и убили Ли Бао с женой.

Бай Сюн признал в женщине свою сестру Юй-лянь. Женщина же признала в Цюй Ляне своего брата Цюй Шэня.

Все это подтвердило догадки Бао-гуна, и он велел привести Ли Бао, в котором сразу же признал своего бывшего слугу. Ли Бао во всем признался, после чего Бао-гун велел привести его жену, а также доставить награбленное серебро.

В это время служитель доложил, что доставлен Гэ Шоу, управляющий чиновника Грозного.

Бао-гун распорядился ввести арестованного и спросил:

— Кто лежал в гробу, который твой господин отправил в свой родовой храм?

— Моя матушка, — бледнея, нерешительно ответил управляющий.

— Сколько лет ты служишь своему господину?

— Тридцать шесть нынче сравнялось.

— А сколько лет твоей матери?

— Не помню… — промямлил управляющий.

— Врешь! — крикнул Бао-гун. — А если не помнишь, значит, ты непутевый сын! Сорок палок ему!

Пришлось управляющему рассказать правду.

Как выяснилось из его показаний, в гробу лежала та самая женщина, которую чиновник привез с охоты. Мужа ее забили до смерти палками, когда он пришел за женой, и отнесли в горы, чтобы там бросить. А женщина, не стерпев позора, повесилась…

Бао-гун распорядился на следующее же утро доставить в суд чиновника Грозного, а сам удалился к себе и стал думать, как переселить души, чтобы каждая заняла свое место.

Заметив, как озадачен его господин, Бао Син опустился на колени и сказал:

— Придется вам отправиться в Чертоги Мрака и Света.

— А где же эти чертоги?

— В подземном царстве.

— Тьфу, пёс! — рассердился Бао-гун. — Чушь какую-то несешь!

Если хотите знать, как рассудил Бао-гун это дело, прочтите следующую главу.

Бао-гун засыпает на «изголовье бессмертного» и узнает, что души можно переселять с помощью старинного зеркала. «Первый из сильнейших» исцеляется от безумия, благородный Чжань Чжао приносит жертвы на могилах предков

Итак, Бао-гун рассердился на слугу за то, что он упомянул о подземном царстве, но Бао Син сказал, что сам там побывал, когда тайком лег спать на «изголовье бессмертного», чем прогневал духов: они обвинили Бао Сина в том, что он выдает себя за Повелителя звезды.

Бао-гун сразу насторожился, услыхав про Повелителя звезды. Ведь именно так называли его, когда он разбирал дело с чёрным тазом.

— Где изголовье? — спросил Бао-гун.

— Припрятано.

Слуга вышел и вскоре вернулся с изголовьем, с виду напоминавшим кусок гнилого дерева. Оно было сплошь покрыто древними письменами, кое-где уже стертыми и едва различимыми…

В эту ночь Бао-гун долго не мог уснуть, потом отвернулся к стене, коснулся изголовья и вдруг увидел, что стоит на высоком крыльце. Две служанки подвели черного коня под черным седлом.

— Пожалуйте, Повелитель звезды!

Бао-гун сел в седло, и конь понес его с быстротой ветра. Впереди появился город.

Конь проскочил через запертые ворота и остановился у красного крыльца. Из дома вышли два чиновника: один в красном одеянии, другой — в чёрном.

— Просим Повелителя звезды в зал!

Бао-гун спешился, взошел на крыльцо и увидел над входом надпись: «Чертоги Мрака и Света». Не успел Бао-гун занять судейское место, как чиновник в красном подал книгу судебных дел. Бао-гун раскрыл ее и прочел несколько написанных грубым почерком фраз:

«Вместо времени «чоу» и «инь» высокий начальник воспользовался временем «мао» и «чэнь» [36] «Вместо времени «чоу» и «инь»… воспользовался временем «мао» и «чэнь»…» — В старину в Китае не было понятия часа. Сутки делились на двенадцать равных частей, каждая из которых обозначалась одним из двенадцати циклических знаков. Знак «чоу» соответствовал времени с часу до трех часов ночи, «инь» — с трех до пяти часов утра, «мао» — с пяти до семи утра, а «чэнь» означало время с семи до девяти часов утра. и совершил великую ошибку, а посему души заблудились и не нашли своих тел. Исправить дело поможет древнее зеркало, найденное в колодце. В положенное время пусть кровь из ранки на среднем пальце упадет на зеркало, и засияет свет».

Бао-гун вознамерился было обратиться за разъяснениями к чиновнику, но тут проснулся. В спальню вошел Бао Син со светильником.

— Сколько сейчас времени? — спросил Бао-гун.

— Третья стража. [37] Третья стража. — Кроме описанной выше системы исчисления времени, темное время суток делилось китайцами на пять двухчасовых страж, начало которых сторожа отбивали в барабан иди, в деревнях, деревянной колотушкой. Третья стража приходилась на время с одиннадцати часов до часу ночи.

— Принеси чаю.

В это время вошел Ли Цай и доложил:

— Господин Гунсунь Цэ просит его принять.

Гунсунь Цэ вошел, приветствовал Бао-гуна и доложил:

— Мне все же удалось исцелить Фань Чжун-юя!