Юрий Рожицын - СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ

Свернули в небольшую рощицу. В ее глубине Лисовский заметил три бронетранспортера и два бронеавтомобиля. Унтерштурмфюрер выскочил из кабины, подбежал к группе эсэсовцев, подал команду, и те кинулись по своим местам. Захлопали, загудели моторы, броневые машины вслед за развернувшимся «мерседесом» выползли на шоссе, оставляя за собой грязные, широкие полосы. Костя с изумлением следил, как перестраивается небольшая кавалькада. Сразу за лимузином, охраняемым мотоциклистами, шел броневик, в середине оказались бронетранспортеры, замыкал колонну второй бронеавтомобиль.

Парень терялся в догадках, не понимая, зачем снаряжена эта экспедиция, почему бронетранспортеры, вооруженные зенитными и крупнокалиберными пулеметами, дополнительно охраняются броневиками? Смутная тревога переросла в предчувствие большой беды, чреватой необратимыми последствиями. Эсэсовцы действовали четко, слаженно, словно заранее отрепетировали предстоящий марш. Не удержался, шепнул Ценнеру:

— Вы не знаете, куда мы направляемся?

Тот, хотя и в его глазах металось недоуменное беспокойство, сухо ответил:

— Я привык выполнять приказы и не интересоваться тем, что не положено знать. И вам, оберштурмфюрер, не советую задаваться ненужными вопросами.

Сергей покосился на Ценнера: ах ты, чучело эсэсовское! При первой же возможности решил сбить с него спесь, иначе тот на шею сядет и кривые ножки свесит.

Крупкой сыплет снежок, асфальт кажется отлакированным. Вдоль обочин редкими цепочками бредут понурые солдаты. Пилотки надвинуты на уши, воротники шинелей подняты, носы опушены к пуговицам. На сгорбленных, тощих спинах бьются винтовки, с ремней свисают котелки, сухарницы, патронташи, саперные лопатки. Вспомнились показанные в диверсионной школе документальные фильмы. Там сытые, откормленные, гогочущие гитлеровцы вступали в побежденные города на танках, бронетранспортерах, автомашинах, мотоциклах с колясками, велосипедах. Сплошной парад техники! Теперь и для обороны Берлина не имеют возможности перебросить солдат на грузовиках, пехом топают старички. Дошли фрицы, сапоги завели смазные, а дырочки сквозные!

Чем дальше, тем яростней свирепствует ураган. Мгла сгустилась и ранними сумерками прилипла к земле. Лисовский еле различил двуглавые ворота, через которые громыхающая кавалькада влетела в незнакомый город, загрохотала по булыжной мостовой его узких, путаных улочек, проскочила мимо старинного собора с огромными башнями-близнецами, выехала на широкий проспект, окаймленный грудами развалин, и снизила скорость на пологом спуске. Дорога выровнялась, и неподалеку от нее ошеломленный Костя различил бушующее море.

Море?! Зачем их сюда привезли? Обстановка непредвиденным образом осложнилась, и Лисовский замер в отчаянном неведении. Море и бронетранспортеры не соответствовали друг другу. Может, десант где-то собираются высаживать? Навряд ли, гитлеровцев обложили со всех сторон, им теперь не до жиру, остаться бы живу. Что означает море в дальнейшей судьбе сибиряков, не в нем ли разгадка туманных намеков Скорцени?..

Миновали один контрольно-пропускной пункт, за ним другой, третий, всюду вооруженные моряки. Вдоль нескончаемого мола пролегла широкая бетонная полоса с портальными кранами и непонятными сооружениями. В бурное море вдаются омываемые соленой водой пирсы. Вгляделся Костя и чуть не вскрикнул: в пенистых волнах он различил веретенообразные стальные сигары, похожие на вертлявых акул. Субмарины! Выходит, они попали на базу подводных лодок. Непохоже на десант, чем-то более серьезным грозит парням эта поездка.

«Мерседес» притормозил у длинного, похожего на сарай кирпичного здания. Следом замерла вся кавалькада. Вышли из машины и согнулись под ураганными порывами северного ветра. Разъяренное море ревело и сотрясало берег, неповоротливые громады пенистых волн ударяли в дамбы с грохотом артиллерийских залпов. Валы медленно накатывали один на другой, высокие как горы, и свирепый порывистый ураган брызгами рассеивал белую пену их гребней, похожую на пот взмыленных чудовищ.

Потрясенный Груздев изумленно наблюдал за разбушевавшейся стихией, когда Лисовский схватил его за руку и потянул за унтерштурмфюрером. Тот с трудом приоткрыл придавленную плотным воздухом дверь, Сергей и Костя успели проскочить за ним следом, а Ценнер замешкался и получил по спине удар пушечной силы. Он камнем, выпущенным из пращи, пролетел по коридору и плечом врезался в стену. Эсэсовец бросился ему на помощь, а парни, тая в глазах злорадную усмешку, невозмутимо следили, как он помог подняться штурмбаннфюреру, отряхнул пыль с его шинели и фуражки. Ценнер свирепо глянул на друзей и отвернулся.

Откуда-то появился эсэсовец в блестящем плаще и повел приезжих за собой. Отомкнул окованную железом дверь и ввел в большую комнату с зарешеченными окнами. Включил свет, раскрыл большой платяной шкаф и ткнул пальцем в развешенную на плечиках одежду.

— Переодевайтесь, одежда по вашему росту. Фамилии на бирках. Документы, оружие и ордена сдать мне.

Костя быстро глянул на Сергея: как быть с пистолетами? Тот успокаивающе кивнул головой. Разделись догола, потому что принесли вязаное теплое нижнее белье. Когда Груздев снял с себя ремни с кольтом, унтерштурмфюрер протянул к ним руку, но парень невозмутимо подвинул револьвер к себе.

— Сдайте оружие, таков приказ! — жестко потребовал гитлеровец.

— Тысяча чертей! — рявкнул Лисовский. — Что вы себе позволяете, унтерштурмфюрер? О субординации забыли?

— Выполняйте приказ, оберштурмфюрер! — решил отыграться Ценнер за свое падение в коридоре. — Иначе...

Сергей, проверяя оружие, выхватил кольт из кобуры и взвел курок. Эсэсовцы заметно побледнели и инстинктивно отодвинулись.

— Кольты нам подарены оберштурмбаннфюрером Скорцени,— спокойно проговорил Костя, — и только ему мы их вернем. Лично!..

— Ах, кольты! — c облегчением произнес унтерштурмфюрер.— Приказ относится только к немецкому оружию.

— Скорцени! — эхом отозвался Ценнер, — Я этого не знал. Однако местный эсэсовец в блестящем плаще с недоброй улыбкой предупредил:

— Учтите, оберштурмфюреры, у немецких парабеллумов бой не хуже, чем у американских кольтов.

— Давайте, испытаем! — вспыхнул Лисовский.

— Хватит препираться, у нас мало времени, — остановил их Ценнер.

Быстро переоделись, натянули черные брюки навыпуск, плотные шерстяные свитера, кожаные куртки, а штурмовки — водонепроницаемые теплые бушлаты с капюшонами и кожаные шлемы — эсэсовец в плаще посоветовал не надевать до обеда.

За обедом познакомились с капитаном подводной лодки, рослым вышколенным офицером в черной морской форме. Был он молчалив, задумчив, с непроницаемым худощавым лицом, лишь в глазах порой мелькало презрение, когда оглядывал своих пассажиров. Обедали вчетвером, унтерштурмфюрер куда-то исчез, и Костя опасался, как бы он не сообщил своему начальству о перепалке из-за пистолетов. Но тревога не убавила аппетит. После сравнительно легкого завтрака у парней за весь день не побывало во рту и маковой росинки.