Михаил Попов - Барбаросса

– Не было ли шпиона на корабле генерала Тобареса? В его окружении?

– Я не могу ручаться за то, что шпиона не было, но я не понимаю, как бы этот шпион успел добраться до расположения Харуджа за то время, что было в его распоряжении. Не говоря уж о том, откуда бы Краснобородый взял время подготовить встречный план.

Отец Хавьер обмакнул губы в прохладную белую жидкость.

– А не может ли быть объяснением то соображение, что Харудж подготовил свой план заранее и пустил его в ход только после того, как получил сообщение о прибытии испанского генерала?

Мартин де Варгас на минуту задумался над этим мудрено построенным вопросом.

Монах сделал жест рукой, освобождающий лейтенанта от необходимости отвечать.

– Мы рискуем незаметно перейти в стихию чистых домыслов, а наша цель не придумать красивое объяснение, а объяснить, что произошло.

– Думаю, что именно это наша цель, святой отец.

– Тогда проследуем дальше. Вы упомянули о том, лейтенант, что помимо огромного азарта, радости, что вы можете проявить себя во всем блеске и с наибольшей пользой, вы почувствовали, как вам кто-то как бы начал противодействовать. Так ли я вас понял?

– Так, святой отец. Все мне стали твердить одну и ту же фразу.

– «Мартин де Варгас, ты не победишь!» Да?

По телу офицера пробежала слабая дрожь.

– Да, святой отец, да!

– Совершенно незнакомые люди, люди, которых вы видели впервые, говорили вам эти слова?

– Правильно.

– Кто сказал их первым?

– Какой-то погонщик, бербер.

– Погонщик верблюдов?

– Нет, кажется, нет. Ослы! Он вел осла. Одного или двух.

– И, проходя мимо…

– И, проходя мимо, бросил: «Мартин де Варгас, ты не победишь!» Не поворачивая головы в мою сторону.

– Второй?

– Второй? А второго не было. То есть, наверное, был, потому что я слышал его голос. Из шатра базарного брадобрея. Я откинул полу, нет, я распорол ее шпагой и увидел, что там внутри никого нет. Потом это продолжалось. Продолжалось как наваждение.

– Что значит «наваждение»?

– У меня создалось такое впечатление, что и камни дорожные, и акации, и птицы – все они кричат мне эти слова.

– Слышал ли их кто-нибудь из вашей команды?

– Нет, что вы, святой отец, нет. Кроме того, я был уверен, что никто из солдат их услышать не может. Они были предназначены для меня. Меня одного!

– Но вы не поверили этим странным предостережениям?

– Вспомните мои дальнейшие действия, святой отец, и получите ответ.

– Может быть, они испугали вас?

– Ни в малейшей степени. Признаться, они меня только раззадоривали. И, как оказалось, не правы были скорее предупреждавшие, чем я. Форт Пеньон я все-таки отвоевал. Пусть всего на одну ночь, но отвоевал. И именно тогда, во время его краткой обороны, я понял…

Лейтенант запнулся, словно дошел в своих речах до порога, который ему не следовало переступать.

– Что же вы остановились?

Мартин де Варгас помрачнел:

– Я все сказал.

Отец Хавьер и кардинал переглянулись. Каждый из них что-то понял, но одно и то же ли поняли они оба? Его преосвященство решил, что наконец пришло время ему выйти на первый план. Он встал, отнес к кувшину свою едва надпитую чашу и остановился за спиной у лейтенанта.

– Насколько я могу судить о ваших планах на будущее, исходя из ваших мадридских поступков, вы планируете в самом скором времени вступить в войну с краснобородым пиратом?

– Свои планы на будущее я ни от кого не скрывал и не скрываю. А к генералу де Наварро я забрался в дом, чтобы изложить ему с глазу на глаз технические подробности этих планов. Всевышний смотрит сейчас в мое сердце и видит, что я не лгу. Никаких планов относительно его дочери я не имел и иметь не мог.

– Можете не продолжать, мы вам верим. Скажите вот о чем. Каким вам мыслится ваше участие в этой будущей войне? И почему вы уверены, что такая война будет?

Лейтенант усмехнулся и, попытавшись заглянуть себе за спину, едва не свалился со стула.

– Вы говорите так, будто необходимость войны с Краснобородым живет только в моей несчастной голове. Неужели и вам я кажусь лишь одержимым воякой-самоубийцей, который придумал такой сложный и дорогой способ расставания с жизнью?

Кардинал был рад, что в этот момент Мартин де Варгас не смотрит ему в лицо.

Инициативу в разговоре вновь перехватил отец Хавьер:

– Мы так не думаем, мы даже уверены, что вы знаете или придумали способы, как принести Краснобородому большой военный вред.

– Это правильно,– почти надменно произнес лейтенант.

– Но ведь необходимость войны не исчерпывается одной лишь возможностью одержать победу.

– Извините, святой отец, но вы опять выражаетесь слишком сложно.

– Могу проще. Ведь вы не станете убивать всякого человека, которого можете убить?

– Видит Бог, нет.

– Так почему же вы считаете, что с Харуджем надо воевать всенепременно и как можно скорее?

Мартин де Варгас задумался, но не ответил. Он не ответил и после того, как изрядно подумал.

– Ведь среди ваших доводов я не услышал даже утверждения, что, победив его, мы получим какие-то особые богатства.

– Да, я не приводил таких доводов.

– Вы также не настаивали на том, что победа над пиратом, пусть даже и очень знаменитым, не принесет особой славы испанским знаменам.

Лейтенант как-то понуро покачал головой:

– Не настаивал.

Воцарилась тишина. Она казалась особенно значительной в полумраке кабинета. Треск сальных свечей выступил со второго плана на первый.

– Что же вы нам скажете, Мартин де Варгас? Почему вас так неудержимо тянет на войну с этим богопротивным созданием, этим грабителем, этим…

– Я не знаю,– почти жалобно ответил исхудавший офицер.

Отца Хавьера до такой степени восхитил его ответ, что он даже слегка подпрыгнул на своем месте, чем вызвал веселое недоумение кардинала и мрачную гримасу на лице офицера. Мартин де Варгас не любил, чтобы над ним смеялись, даже такие умные старики, как этот монах.

– Отчего вы веселитесь, святой отец?

– Я рад, что в вас не ошибся.

– Если вы решили говорить со мной загадками, то знайте, что у нас в Вуэлло это считается оскорблением.

Его преосвященство был озадачен не меньше лейтенанта, но не мог позволить еебе подать виду.

– Что же теперь со мной будет? Меня снова вернут в крепостной подвал?

– В подвал? Зачем в подвал?

– Тогда, значит, меня отпустят?

– Думаю, и это вам не грозит.

– Тогда что же? Перестаньте говорить со мной загадками.

Отец Хавьер задумчиво растирал себе пергаментные щеки и, прищурившись, рассматривал свои планы на ближайшее будущее.

– Вас не посадят и вас не отпустят, лейтенант. Вам дадут под командование галеру королевского флота и отправят осуществлять задуманный вами план.