Ф. Ван Вик Мейсон - Серебряный леопард

Эдмунд обтер рот рукой и поднялся.

– Тем не менее я рискну переговорить с милордом герцогом, – решительно произнес он.

– Тогда вам лучше подождать. Сейчас он принимает свою вечернюю трапезу, – посоветовал ветеран. – Подобно большинству людей, с полным желудком он менее подвержен гневу. – Сэр Тустэн покачал головой. – Увы, мой друг. Я сомневаюсь, что герцог будет к вам милостив.

К заходу солнца дождевые тучи рассеялись. Последние лучи высветили мокрые палатки и грязную территорию лагеря. Угасающее светило стало также свидетелем казни двух упрямых землевладельцев. Из упрямства они отказывали в гостеприимстве Боэмунду или любому другому властителю, за исключением герцога Роджера фиц Танкреда, правившего, увы, в отдаленном Палермо. Обезглавленные трупы в назидание всем были выброшены в широкую грязную канаву, а лохматые кровоточащие головы насажены на копья и выставлены у входа в шатер рыжего герцога.

Боэмунда раздражала вынужденная бездеятельность в течение всего дня. И он удалился, желая исправить настроение, в светлую и относительно хорошо пахнущую палатку Сибиллы, графини Корфу. Его массивная туша возлежала на животе, растянувшись по диагонали на покрытом шелком ложе красавицы.

Сюзерен Таранто, Апулии, Калабрии и Кампании беспокойно ерошил свои коротко подстриженные пламенно-рыжие волосы. Одновременно герцог любовался грациозными движениями своей нынешней фаворитки. Нежно напевая, она пристально изучала в зеркале из хорошо отполированного серебра свое тонкое, пикантное смуглое лицо, окаймленное блестящими иссиня-черными локонами.

Сибилле Бриенниус есть чем гордиться, размышлял герцог. Какая другая женщина во всей Италии могла бы похвалиться такими красивыми бархатистыми глазами, такими алыми от природы губами или такими крохотными плоскими ушками? Совершенно очаровательной была и маленькая голубоватая родинка у левого глаза. В данную минуту Сибилла искусно укладывала волосы спиралями над каждым ухом. Эти завитушки подчеркивали изящные очертания ее высокого лба. Свою прическу она дополнила небольшими заколками с рубиновыми головками и завершила венком из золотых оливковых листьев, надвинув его почти на тонкие черные брови. Постоянно нуждаясь во внимании, Сибилла кокетливо повернулась на стуле к герцогу. Он, как ей показалось, полностью был поглощен раскалыванием грецких орехов, и с лица Сибиллы исчезло веселое выражение.

– Что же это, милорд? Вы даже не хотите оценить мои усилия доставить вам удовольствие? – капризно спросила она. – Я употребила все свое искусство, чтобы сократить этот паршивый, бесконечный день…

Боэмунд довольно кивнул:

– Ты доставила мне много удовольствий, моя маленькая греческая голубка. Я кажусь тебе расстроенным лишь потому, что меня гложет вопрос… – Он сделал паузу. Лицо его покраснело, когда миниатюрная, грациозная женщина приблизилась к нему, мягко ступая по пышному турецкому ковру. – Как же я двинусь- в священный поход, – продолжал Боэмунд, – оставив позади себя своего возлюбленного брата Роджера Подсчитывающего.

Стройная Сибилла, исключительно привлекательная в обтягивающем фигуру малиновом шелковом платье, уселась перед столиком, раскрыла маленькую изукрашенную коробочку и, пользуясь кроличьей лапкой, принялась искусно наводить румяна на свои гладкие золотисто-коричневые щеки.

– Сколько же войск мой господин считает необходимым оставить дома как напоминание возлюбленному сводному брату о том, что земли крестоносца не должны подвергаться нападениям?

– Могу выделить самое большее семь или восемь сотен надежных мечей, – недовольно проворчал герцог. – Думаю, этого достаточно, чтобы предостеречь его от нарушения моих границ.

Темные бархатистые глаза графини расширились.

– Достаточно ли будет таких небольших сил? – засомневалась она.

– Кто знает? Роджер всегда был осторожен. Он предпочитает обретать при помощи переговоров то, что не может завоевать в битвах, – пояснил герцог.

Отодвинув ковер, прикрывающий вход в палатку, появился слуга. Он объявил, что вечерняя трапеза готова.

– Прекрасно. Я готов съесть тушеного зайца целиком, вместе со шкуркой и когтями, – громко захохотал Боэмунд.

Он шустро соскочил с шелкового ложа. Подобная быстрота движений всегда огорчала, а часто и раздражала красавицу Сибиллу. Подскочив к женщине, он повалил ее, и она, как птица, забилась в его могучих руках. Покрывая ее жадными поцелуями, герцог не обращал внимания на жалобы, что он привел в беспорядок ее одежду и прическу. Положив руку на ее небольшую, но удивительно пропорциональную грудь, он усмехнулся:

– Я и теперь кажусь тебе рассеянным… потерявшим интерес к твоим чарам? Погоди, я сейчас…

– Нет, во имя Неба, пощади! Рыжеволосый увалень! Не посягай на меня сейчас! Я умираю от голода!

Поставив женщину на ноги, герцог снова нахмурился.

– Делай что хочешь. Я задержусь на совете. Но не вздумай уснуть…

– Благодарю Бога за небольшую передышку, – вздохнула Сибилла, подымая упавшую с головы заколку. – Я уже вся в синяках с головы до пят. И все из-за твоей медвежьей небрежности.

– Медвежьей? О Боже! Прошу прощения. Я не хотел сделать тебе больно, моя овечка.

Рассмеявшись, она лукаво поглядела на него из-под длинных, черных локонов:

– Ты не в состоянии понять, насколько силен, мой милый нормандский варвар! Впрочем, и я не жалуюсь всерьез. – Ее красиво очерченные губы медленно раскрылись, в нежной улыбке блеснули белые зубы. – Мне иногда даже нравится твоя грубость…

– Что ж, куколка, пойдем к праздничному столу. Мои лорды заждались.

Гребнем Сибиллы герцог Боэмунд привел в порядок свои растрепанные волосы, расчесал усы и короткую рыжую бородку. Наконец надел зеленую бархатную тунику без рукавов, отороченную мехом куницы, и повесил на шею тяжелую золотую цепочку с ладанкой.

За столом из простых деревянных досок их ожидала дюжина массивных, закаленных мужчин в туниках. Они слегка поклонились своему сюзерену, а затем, без дальнейших проволочек, принялись за еду.

Вся компания, в которой графиня Корфу была единственной представительницей прекрасного пола, уже деловито набивала рты большими кусками жаркого из дикого кабана, когда появился сэр Тустэн. Седой ветеран вначале вгляделся в огромную фигуру, сидевшую во главе стола. Затем более внимательно оглядел остальных сотрапезников.

Кто же из них предатель? То, что в окружении Боэмунда есть византийский агент, Тустэн раскрыл совсем недавно. Случайно услышал разговор на греческом языке между какими-то тенями на палатке. К сожалению, одному из собеседников удалось улизнуть, в то время как другой был сражен сэром Тустэном. Обыскав тело, обнаружили важный документ. Написанный на греческом языке, он содержал не только план предстоявших, передвижений герцога, но и сведения о его войсках, недоступные для рядовых рыцарей или сержантов. Кто же этот предатель?