Виктор Стариков - Серебряный голос

Рисунки Н. Смирновой

Дорогие читатели!

Когда вы берёте в руки новую книгу, вам хочется знать, о чём в ней рассказывается, кто её герои.

О чём эта книжка?

В рассказе «Серебряный голос» вы прочитаете об уральских ребятах, которые любят свой край, изучают его богатства, охраняют природу от браконьеров. Вы познакомитесь с природой Урала, красивыми берегами Чусовой, богатствами недр этого края. Другой рассказ «В автобусе» — поможет вам решить вопросы, которые часто встают перед вами: о честности, об уважении к людям.

Написал эти рассказы Виктор Александрович Стариков. Родился он в 1910 году в Москве, в рабочей семье. Свою деятельность начал как журналист, сотрудничая в газетах «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Известия». В 30-х годах писатель переехал жить на Урал. В это время появляются в печати его первые произведения.

Повести и рассказы В. Старикова печатались в журналах «Новый мир», «Звезда», «Огонёк», выходили отдельными изданиями.

Ребята, напишите, понравилась ли вам книга.

Свои отзывы присылайте по адресу: Москва. А.47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

Смеркалось… Лесу конца не было. Это нас беспокоило, и мы невольно убыстряли шаги. Из-под ёлки, опустившей мохнатые ветки до самой земли, вдруг вылетела большая чёрная птица и крылом задела по лицу моего спутника — художника Ильина. Он шарахнулся в сторону и налетел на мальчика, стоявшего у сосны.

— Ой! — вскрикнул мальчик.

— Извини, брат… Ушиб? — встревоженно спросил Ильин.

— Не… — протянул мальчик и засмеялся. — Здорово вы напугались! Это ворона сидела.

— А я думал — это рысь кинулась, — буркнул Ильин.

— Рысь в лицо не прыгает. — Мальчик опять засмеялся. — Она сзади кидается.

— Разве?.. — притворно удивился Ильин. — До Зябловой далеко?

— Так это же назад… — Мальчик опять засмеялся. — Километра четыре. Дорогу вы спутали. Не там свернули.

— Чего ты смеёшься? — раздражённо спросил Ильин. — Что нашёл смешного?

— Шли в Зябловую, а забрели в Зимник. Ворону за рысь приняли.

— Да, действительно смешно, — мрачно согласился Ильин. — От Зябловой сегодня придётся отказаться. Ты, верно, из Зимника? Далеко до него?

— Не… Сейчас овраг будет, по нему влево — и Зимник.

— Проводишь?

— А тут одна дорога.

Мальчик пошёл впереди по узкой тропинке.

— Ты что в лесу делал?

— А так… Следил тут.

— Что же выследил? Воро́н, что ли, ловил?

Мальчик не ответил. Белая его рубашка мелькала среди кустов. Он шёл уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу, разводил руками гнутые кусты, обходил упавшие от старости деревья. Мы с трудом поспевали за ним.

Некоторое время шагали молча. Видно, наш неожиданный спутник обиделся на Ильина.

— Сам-то откуда идёшь? — попытался завязать разговор художник.

— Целину поднимали.

— Ты, я вижу, — хороший шутник. Какая же в тайге целина? Это, брат, в степи целину поднимают.

— И у нас поднимают, — сердито возразил мальчик. — Поля наши маленькие, земля на них плохая и урожай даёт тощий. А на Малиновом бугре пожар прошёл, там только кустарник да малинник растут. А земли много богатой. Хороший урожай даст. Там и корчуем… Завтра два трактора придут.

Он замолчал и стал осторожно спускаться по крутому срезу в темноту оврага.

Минут через пятнадцать — двадцать овраг кончился и показались дома небольшой чусовской деревни Зимник. В окнах уже светились огни.

— Не посоветуешь, где переночевать? — спросил Ильин.

— Можно и у нас. Попросите папку.

В просторной и чистой избе на лавке сидел, шелестя газетой, высокий мужчина лет тридцати пяти, босой, в майке. На полу возле него играли маленькие девочка и мальчик. На столе лежала груда бумажных старых денег, ещё царских времён. Их было очень много — несколько тысяч.

Мужчина перестал читать газету и спросил:

— Ты где отстал, Сашка?

— Кузьмич по лесу ходит. Следил за ним.

— Неужели опять к лебедям подбирался? Смотри, отвернёт тебе башку Кузьмич.

— Не!.. А вредить ему не дадим. Это что? — показал он на деньги.

— Дед заходил, велел тебе отдать. Знает, что всем интересуешься. Перебирал он сегодня потолок на медпункте, вот и посыпались из-под стропил. Раньше там купец Чазов жил, лавку в нижнем этаже держал. Видно, копил и прятал купец. Революция ему этот капитал нарушила.

Саша подошёл к столу и стал с интересом перебирать радужные старинные деньги. Мальчику было лет двенадцать. Худенький, загорелый, с белыми мягкими выцветшими волосами, ничем не приметный сельский мальчик. Привлекательна была манера держаться — спокойно, ровно, самостоятельно. К нам Саша относился холодно и равнодушно.

Вошла миловидная хозяйка с ведром молока. Мы быстро договорились о ночлеге и ушли спать в сарай на сеновал, набитый пахучим сеном. Через некоторое время туда же поднялся и Саша и лёг несколько в стороне. С нами он не заговорил. Да и нам было не до разговоров, так умаялись за день.

Третью неделю бродили мы по чусовским берегам в благодатную летнюю пору. У Ильина, театрального художника, были некоторые причуды. Очень неохотно говорил он о живописи, искусстве, избегал в среде художников споров о мастерстве. Не очень охотно показывал свои картины на выставках. Но живописи, безусловно, был предан. Обычно на всё лето, пользуясь отпуском, покидал город, чтобы запастись «материалом» для зимней работы в театре. На Чусовой он проводил второе лето. Его привлекали скалистое берега, виды деревень и сёл, старинные постройки, остатки заводских строений. Меня он уговорил провести с ним летний отпуск.

Прав Саша: забавно у нас получилось — шагали в Зябловую, а попали в Зимник. Где пропустили нужный поворот? Но не беда — поживём и в Зимнике. Ведь собирались и сюда заглянуть.

Утром возле дома оглушительно зашумели два трактора, послышались голоса. Саша вскочил и быстро спустился с сеновала. Ильин покряхтел-покряхтел, но встал. Пошёл на Чусовую рисовать туман.

Никого из хозяев в доме не было. Да и вся деревня в этот день пустовала. Мальчик говорил правду — колхоз поднимал большой участок лесной нетронутой земли, очищал её от кустарников, готовил к осенней вспашке. Я весь день провёл один. Ильин так увлёкся, что пробыл на реке до заката солнца.