Виктор Стариков - Серебряный голос

Патрушевский рудник оказался глубоким провалом на зелёной лесной поляне. По краям копушка обвалилась, но виднелось сгнившее деревянное крепление. С брёвен свисали корни берёз. Сохранились кучи пустой породы, крупные куски руды. Эти тяжёлые камни, нагретые солнцем, пахли металлом.

Красивое место над рекой. За крутой срез скалы не могли зацепиться даже сосны. Выступали угловатые острые камни. Чусовая выбегала из скал, делала широкую петлю и опять уходила в узкое ущелье. Под нами проплывали лёгкие летние облака, парили коршуны, делая широкие круги. Они держались на высоте человеческого роста.

Ильин долго молча стоял на самом краю вздыбленной скалы, всматриваясь в прозрачные дали.

— Да, брат, величественно… — задумчиво сказал он и начал устраиваться, чтобы тут поработать.

Домой возвращались вечером. У самого Зимника нам встретился Кузьмич. Он стоял на дороге и подозрительно глядел на нас, держа палку так, словно готовился ударить. Мы молча обошли его. Старик не сказал ни слова, но злой блеск его зелёных глаз был выразительнее самых крепких слов.

— Не очень вы с ним дружно живёте, — усмехнувшись, заметил Ильин.

— А кто с таким дружно жить будет, — презрительно произнёс Саша и шмыгнул носом. — И ни капельки мы его не боимся, это он нас боится. У нас охотников много, а он хищник. Только его никак застать не могут. В прошлом году лося у нас убили. Подозревают, что это Кузьмич… Он тогда сразу куда-то на две недели уехал. Наверное, лосиным мясом торговал.

Дома Саша вывалил на стол перед Ильиным целую груду пёстрых камней.

— Вы геологию знаете? — нетерпеливо спросил он. — Мы не все камни определили. Вот это медный блеск, хрусталь, пирит. Даже графит нашли. А это что такое? Может быть, алмаз? Смотрите, как стекло режет! В Якутии нашли алмазы. У нас тут тоже искали, да почему-то бросили. А может, рано бросили? И этот камень не знаете?

— В геологии, брат, слабоват, — огорчённо признался Ильин, перебирая камни. — Где же вы это насобирали?

— Да всё в наших местах. У нас и уголь есть. Прямо на Чусовую выходит. А если в ручье нефтяные пятна плавают — где-то нефть есть?

— Возможно, — неуверенно ответил Ильин.

— Скорее бы геологи к нам приезжали. Разве им не интересно?

Всё крепче завязывалась дружба художника и Саши.

— Много ты, брат, о своём крае знаешь, — задумчиво заметил как-то Ильин. — Очень много… А в Коноваловке бывал?

— Не…

— И ничего о ней не знаешь? — удивился Ильин.

Саша потряс головой.

— Э! — даже обрадовался Ильин. — Выходит, что не всё ещё тебе известно. Ну, брат, это такое удивительное место! Надо тебе обязательно посмотреть Коноваловку. Я там в прошлом году побывал, хочу и теперь заглянуть.

Глаза у Саши загорелись.

— А что там?

— Уж позволь ничего не рассказывать. Хочешь, вместе сходим? Всё узнаешь.

Как Саша ни приставал с расспросами, Ильин остался твёрд и не добавил о Коноваловке ни слова.

В Коноваловку решили выйти на следующий день. Ночью хлынул дождь и задержал нас. Несколько суток не выпускал из дома.

Наконец опять наступила хорошая погода. С вечера условились выйти пораньше — как только начнёт светать.

Мы ещё спали, когда услышали за дверью сарая возбуждённые ребячьи голоса.

— Эх, вы! — презрительно упрекнул Саша. — Как же прозевали?

— Тихонько ушёл, — смущённо ответил кто-то из ребят.

— Что ж, он шуметь должен? Тебе поручили, а ты!.. Что теперь делать будем? Когда ушёл?

— Днём вчера.

— Днём! — возмущённо воскликнул Саша. — Смеётся теперь над нами Култышка. Всех перехитрил! Эх, понадеялись на тебя… Куда же он мог пойти? Может, опять на Песчаное?

Мы с Ильиным вышли из сарая.

Ребята смущённо замолчали.

— Готовы в путь? — спросил Ильин.

Саша посмотрел на товарищей, товарищи — на своего вожака.

— Култышка утёк, — мрачно сообщил Саша..

— Как это утёк?

— Силки пошёл ставить.

— А может, по другим делам отлучился?

— Не, — убеждённо возразил Саша. — Он зря не ходит, свои ноги жалеет. Заметил, что мы всё с вами, вот и утёк.

— Значит, в Коноваловку не пойдёте?

Мальчуганам очень хотелось пойти с нами в таинственную Коноваловку. Они переминались с ноги на ногу, не зная, как поступить. Ильин молча ждал, что они решат.

Ребята договорились: двое побывают у Песчаного озера и если не обнаружат Кузьмича, то нагонят нас в пути. Они метнули жребий, кому идти, и двое мальчуганов тотчас отправились на поиски старика.

Через час наша небольшая группа уже пересекала росистый луг, вброд перешла обмелевшую летом Чусовую и углубилась в молчаливый лес.

Весь день мы шли лесными тропами вдоль реки. Несколько раз переходили Чусовую.

Хороша эта уральская река. Стремительно несётся вода по каменному ложу, кидается от одного крутого берега к другому. Отвесные скалы заросли глухими красными лесами.

— Горы высокие, а кругом дрёма, — говорят на Чусовой.

Саша знал эти места. Он называл камни — Чёртово городище, Кобыльи рёбра, Плакун…

Меткие названия. Стоит высокий камень, испещрённый беловатыми прожилками. Вглядишься внимательнее — и впрямь кобыльи рёбра. Или такое дикое нагромождение скал, плит, в таком беспорядке они наложены — действительно Чёртово городище. Упёрся на повороте реки крутой, остроребристый тёмный камень, вода с гулом летит на него, кипит в пене. В старое время немало поразбивалось о него барок — конечно, Плакун.

Ночевали мы в лесу, возле Чусовой. Тут нас нагнали двое ребят и огорчённо сообщили, что Кузьмича не нашли. Теперь нас стало семеро.

— Наверное, в новые места Култышка ушёл, — решил Саша.

Река шумела на каменном переборе. Недалеко всю ночь зловеще ухал филин.

— Завидую вам, ребята, — говорил Ильин. — В экой лесной благодати живёте! Леса кругом нетронутые, богатств всяких полно…

— Такие, как Култышка, всё могут растащить, ничего не оставят, — заметил Саша.

Маленький хозяин этих лесов никак не мог примириться с тем, что Кузьмич так ловко обманул их и, пока они идут в таинственную Коноваловку, где-то безнаказанно совершает своё чёрное дело.

— По Чусовой пароходы ходить будут? — спросил Саша, прислушиваясь к голосу реки.

— Есть такой план — перегородить Чусовую плотинами, поднять воду. Тогда и по вашей реке пойдут пароходы.

Утром опять тронулись в путь.

Снова вброд перешли быструю Чусовую и по низкому берегу углубились в молодую берёзовую поросль.

Вдруг Саша остановился и растерянно, спросил:

— Что это?

Среди леса виднелось странное сооружение — высокий мост из плотных каменных плит, переброшенный через заболоченный участок. Каменные бока этого сооружения уже позеленели от времени.

Мы подошли ближе и поднялись на крутую насыпь. Юркие ящерицы во множестве разбегались во все стороны. Конечно, это был железнодорожный мост узкоколейки. Земляная насыпь уходила в глубь леса, кое-где её размыло. В остальных местах она густо заросла лиственным лесом. На самом мосту молодые берёзы корнями выворачивали камни.