Ф. Ван Вик Мейсон - Серебряный леопард

Из его записей стали известны те ужасы и страдания, которые обрушились на крестоносцев после ухода с равнины Дорилеума. Он упоминал о тучах мух, кровососущих клещах и тучах залепляющей глаза мошкары. Описал ужасающие опустошения, сожженные поля, угнанный скот. Очень быстро результаты всех этих напастей и лишений сказались на христианском воинстве. Оно было полностью дезорганизовано, хотя и насчитывало еще около двухсот тысяч человек.

Как правило, слабые гибли как мухи. Знатные франкские дамы одна за другой предавали свои души в руки Спасителя.

В отличие от сэра Эдмунда де Монтгомери, сэр Шарль Полный Сундук передвигался вместе с основными силами. Тридцатилетний летописец умудрялся сохранять даже свои личные вещи, в то время как армия, проходившая через гряду труднодоступных черных гор, устилала перевалы костями тех, кто погиб от жажды и голода.

Продвигаясь теперь по широким и опустошенным равнинам, франки наконец достигли окруженного стенами города Икония. Они остановились там передохнуть, но обнаружили очень мало провизии. Когда поход возобновился, вьючные животные стали чаще падать от истощения. В отчаянии люди в кольчугах нагружали наиболее необходимые вещи на быков, овец и даже на свиней. Но грузы очень скоро до крови растирали спины этим несчастным животным, и они также погибали. Сэр Шарль с грустью писал о гордых рыцарях, потерявших могучих боевых коней и вынужденных ехать на быках. Менее удачливые брели с обычными пикейщиками, упорно волоча за собой седла в надежде на то, что смогут найти себе лошадь.

К тому времени как крестоносцы увидели горы Тавра, в голубой дымке вставшие на их пути, три четверти их боевых коней уже погибло. Только верховые лошади отряда сэра Эдмунда, казалось, были исключением. Его отряд, сократившийся теперь до двадцати двух воинов, двигался в авангарде и поэтому находил жалкие запасы пищи и воды, по недосмотру оставленные обитателями этой выжженной солнцем земли.

В горах, писал сэр Шарль, христианское войско меньше страдало, поскольку там было изобилие воды и травы. К тому же до них дошли последние поставки продовольствия от византийского императора.

Вдохновленные сказочными богатствами Сирии, крестоносцы вступили в древний город Гераклею. Здесь дочерна загорелые люди отдыхали в течение нескольких недель. Но ни Боэмунд, ни Танкред не собирались расслабляться надолго. Эти могущественные военачальники повели основные силы по отлогим долинам и холмам. Они миновали Киликийские Ворота и наконец двинулись вдоль морского берега к богатому городу Тарсу.

Эта турецкая крепость была взята неожиданно быстро после короткого сражения, которое стоило безжалостным итало-норманнам малых потерь.

Ранней осенью, писал сэр Шарль, христиане спустились с гор Тавра и вышли к подножиям холмов. Они ступили на землю, где в молочных берегах текли медовые реки. Крестоносцев приветствовали многочисленные коротконогие и темнолицые люди с грубыми серебряными крестами на груди. Эти люди с незапамятных времен были знакомы с оружием. Они рассказывали, что сюда, в долину, они опустились из горной крепости, куда их предки, несколько поколений назад, бежали от неистовства сельджуков.

Разговоры у лагерных костров крутились все больше вокруг сказочно богатого города под названием Антиохия. Местные жители предупреждали, что он неприступен и взять его можно разве что в результате предательства или измором – подвергнув голодной осаде.

Однажды выехав из темного кедрового леса, покрывавшего подножие холмов, отряд очутился в длинной и широкой долине. В дальнем ее конце белели стены большого города, взбиравшегося по склону холма к его вершине.

Это, писал летописец, и была знаменитая Антиохия. Здесь императоры античных времен отдыхали. Тит и Диоклетиан сыграли важную роль в его планировке, а царь Ирод воздвиг там мраморный дворец исключительной красоты.

Будучи одновременно недюжинным стратегом, летописец утверждал, что этот город представлял собой ключ к важнейшим караванным путям, идущим к богатым городам Аравии, Египта и других земель. Через Антиохию везли пряности, ковры и другие изделия из Алеппо, Дамаска, Каира, других могаметанских столиц в Венецию, Геную и Византию. Но многие из этих богатств оседали в Антиохии.

Умирающие от голода, с ввалившимися глазами, крестоносцы спускались с гор, чтобы с жадностью наброситься на изобилие Сирии. Они захватили большие стада коз, овец и другого скота. И одновременно потеряли более половины из того, что приобрели. Воины в серо-коричневых кольчугах безумно разоряли огороды и ломали сады.

Когда христианское воинство приблизилось к городу и уже можно было рассмотреть его высокие зубчатые стены и массивные башни, лица его предводителей стали совсем хмурыми. Из-за потерь, понесенных при Дорилеуме и при осаде Никеи, их численность уменьшилась. Стало ясно, что такими силами взять этот замечательный город, утопающий в зелени, с пальмами, возвышающимися над красными и белыми крышами, невозможно.

Конечно, за его стенами должно было находиться много прекрасных садов и огородов. И уж наверняка турецкий командующий гарнизоном, Яги Сиян – внук завоевателя Алп Арслана давно уже. получил данные разведки о приближении франков. Естественно, он обеспечил город огромными запасами продуктов питания и вооружений.

Эскадрон за эскадроном, вассал за вассалом устанавливали франки свои палатки перед Антиохией. Вместе с ними на эти земли пришли эпидемии и беззаконие.

Заметные изменения произошли с крестоносцами, как в их поведении, так и в обличий, отмечал сэр Шарль. Он писал:

«Рыцари и бароны, часто лишившиеся коней, с оснащением, ограниченным висящими, как лохмотья, кольчугами, больше не взирают с презрением на добросовестных сержантов, ратников и других воинов из простонародья. Многие из последних, доказавших в бою свои превосходные качества, были посвящены в рыцари и получили право носить позолоченные шпоры. Этого никогда бы не могло случиться на полях брани в Европе».

Однажды ранним ноябрьским вечером главные предводители крестоносцев собрались на совещание. Председательствовали на нем мрачный Готфрид Бульонский, болтливый Хью из Вермандуа, епископ Адемар, папский викарий и Раймонд Тулузский с остроконечной серебристо-седой бородкой. Провансалец с плохо скрываемым недовольством поглядывал на Боэмунда. Этот рыжеволосый паладин, казалось, был неутомим. Единственный из крестоносцев, он, казалось, знал свои цели и пути к их достижению.

С каждым днем, отмечал сэр Шарль, значение этой огромной фигуры среди предводителей норманнов возрастало. И это несмотря на то, что сын Робера Гюискара вел одну из самых малочисленных армий.