Жаклин Монсиньи - Кровавая Роза

Зефирина и Фульвио с сожалением расстались со своим верным другом.

– Берегите себя, мадам Зефирина! И вы тоже, капитан. Может, еще и свидимся; когда будете в Нормандии, заверните как-нибудь ко мне на ферму! – крикнул нормандец, вскакивая на лошадь.

Со слезами на глазах, Зефирина вернулась в замок Варанжевиль. Трепетно, как делают все беременные женщины, она положила руку себе на живот. Ребенок зашевелился.

Князь и княгиня Фарнелло покидали Варанжевиль в роскошной карете, в сопровождении нескольких повозок, запряженных великолепными лошадьми, – это были подарки Жана Анго.

– Я не знаю, что нас ожидает, мессир Анго, а поэтому не могу пригласить вас к себе, чтобы отблагодарить за ваше гостеприимство и доброту! – сказал Фульвио, прощаясь с арматором.

– Удачи вам, сеньор Фарнелло… Да хранит Бог вас и княгиню Зефирину! Ваш приезд скрасил мою стариковскую жизнь.

Они уже въезжали в Париж, когда их нагнал посланец арматора. Он привез шкатулку из черного дерева.

Зефирина открыла ее. На шелковой подушке лежал огромный изумруд, а рядом записка: «На память о Жане Флери. Ваш Жан Анго».

Столь деликатным поступком арматор не только хотел выразить супругам свою признательность, но и сообщал им, что нашел шкатулки с сокровищами Монтесумы.

Только в Париже Зефирина решилась рассказать Фульвио, как она «продала» Жана Флери. Фульвио успокоил ее.

– Любовь моя, прекратите мучить себя: Случилось только то, что должно было случиться.

– Но, Фульвио, я…

Он замкнул ей губы поцелуем.

– Вы не сделали ничего плохого. Сами того не сознавая, вы исполнили предначертание судьбы.

– Вы, Фульвио, поклонник науки, верите в существование высших сил?

– Высшие силы находятся в самом человеке, любовь моя. Он даже не подозревает, сколько всего ему предстоит сделать и открыть. Как уже предсказал мессир Леонардо да Винчи, человек поднимется в воздух на летательных машинах, которые будет приводить в движение при помощи ног. Возможно, он погрузится и на морское дно…

Зефирина испуганно перекрестилась.

– Вы забываетесь, Фульвио, не следует так говорить, вас могут услышать!

– Не бойтесь, милая, я уже был осужден инквизицией, нельзя же дважды арестовать дьявола! – рассмеялся Фульвио.

Он поцеловал жену, и, обнявшись, они вернулись в гостиницу, где Луиджи уже успел поставить все вверх дном.

– Мадам, если мы и дальше будем жить как цыгане, я умываю руки! – угрожающе начала Плюш, испытывавшая невыразимые мучения, пытаясь призвать к порядку разбушевавшегося Луиджи.

– Черт! Нечисть! Ну, вылитая мамзель Зефи! – заявил Ла Дусер, чем очень насмешил Фульвио.

В Париже король расположился в Турнельском дворце [186], неподалеку от Бастилии, но, как всегда неугомонный, уехал на охоту в окрестности замка Сен-Жермен-ан-Лэ.

Князь и княгиня Фарнелло выехали следом… Франциск I уже снялся с места и вместе со всем двором направился в долину Луары.

Чем дальше ехала Зефирина по дорогам Франции, тем больше ей казалось, что она впервые совершает это путешествие. Рядом с Фульвио она заново открывала свою страну, восхищалась разбросанными среди лесов деревнями, взметнувшимися в небо стрелами колоколен и капризной Луарой, несущей свои серебристые воды меж покрытых виноградниками берегов.

В Менге князя и княгиню, а также их спутников постигло несчастье. Умер Пандо-Пандо. Несколько дней он ни с кем не разговаривал, отказывался от еды – он позволил смерти тихо забрать себя.

Ни один священник не пожелал освятить могилу язычника. Фульвио и Зефирина с трудом нашли место, чтобы пристойно похоронить его. После долгих поисков один молодой аббат, менее непреклонный, чем его собратья, согласился похоронить его ночью на кладбище своей церкви. Он даже прочитал над покойным короткую молитву и перекрестил его.

Над его могилой Фульвио и Зефирина сделали надпись, имевшую двойной смысл:

«Пусть Господь и Солнце примут нашего друга на небесах».

Они оставили кошелек, набитый экю, попросив хорошенько ухаживать за могилой, и продолжили свой путь.

Зефирина тяжело переживала смерть Пандо-Пандо; она винила в ней себя. В довершение дорожная тряска вконец измучила ее.

Принимая во внимание состояние Зефирины, было решено передвигаться по воде. Карету, повозки и людей погрузили на две баржи, и перевозчики потянули их по реке по направлению к Блуа. Франциска там уже не было, он отправился в Шамбор… нет, в Амбуаз!

Фульвио худел. Они следовали за королевским кортежем, свита же короля не оставляла после себя ни единой курицы, ни одного цыпленка. Вечно странствующий король вез за собой в обозе шесть тысяч дворян и двенадцать тысяч слуг (обойщиков, конюших, лакеев, погонщиков мулов и прочую обслугу).

Во Франциске I пробудился дух первых Капетингов, проводивших в походах большую часть жизни.

Наконец, двор остановился на несколько дней в Амбуазе. Разместив свою маленькую семью в гостинице, Фульвио и Зефирина, облачившись в парадные одежды, поднялись в замок. В платье из золотистой ткани, отделанном бархатом и серебряными кружевами, княгиня Зефирина Фарнелло попросила аудиенции у его величества.

Из осторожности было решено, что Фульвио, бывший противник Франциска I, смешается с толпой придворных и будет ждать известий от жены.

Подобная тактика не нравилась Фульвио, однако Зефирина была непреклонна.

– Моя дорогая дочь, какое счастье… А мы уже думали, что ты исчезла!

На виду у всего двора Франциск I раскрыл объятия Зефирине, словно блудной дочери. Молодая женщина смотрела на своего короля. Заключение состарило его. Смех утратил беспечную веселость. Карие глаза с грустью смотрели на мир. Франциск I страдал, но был по-прежнему великолепен; камзол его был сплошь расшит золотом и усеян драгоценными камнями, из-под камзола виднелась богато вышитая черная шелковая рубашка, на боку висела шпага в белых бархатных ножнах.

Под завистливыми взглядами придворных Франциск I увлек Зефирину в сад, раскинувшийся над Луарой.

После того как он рассказал о себе, о неудавшемся побеге – со смехом, об освобождении, о вечном поединке со своим «братом» Карлом V, король пожелал узнать, что произошло за это время с Зефириной.

Она поведала ему о своем путешествии, очаровала его описанием королевства инков, рассмешила рассказом о толстом Генрихе VIII и плавно перешла к своей встрече с мужем, князем Фарнелло Ломбардским.

К ее удивлению, Франциск I подтвердил, что «был бы весьма рад, если бы Зефирина представила ему своего дорогого мужа». Со времен Мариньяна и Павии много воды утекло.

К королю приблизился Анн де Монморанси. Он и Зефирина холодно приветствовали друг друга. Он все еще считал ее выскочкой, Зефирина же по-прежнему не терпела зануд. Присутствие Монморанси напомнило кое о чем королю. Он наморщил свой длинный нос.