Федор Шахмагонов - Ликуя и скорбя

В Малой Советской Энциклопедии 1930 года издания записано: «Куликовская битва 8.IX.1380 в районе рек Дона и Непрядвы, на Куликовом поле между русскими и татарскими войсками кончилась победой первых. С рус. стороны предводителем был Дмитрий Донской, с татарской — Мамай. Победа содействовала соединению вокруг Москвы рус. феодальных княжеств». И точка. На том и исчерпывалась оценка события, которое предопределило судьбу России на многие столетия вперед. Не хватило места, не хватило листажа, погоня за лаконизмом? О, нет! Здесь — восемь строчек, а на той же странице восемнадцать строк отведено объяснению, что такое «кулачный бой».

Оказалось же, что победа Дмитрия Донского и русского воинства, полков московских, владимирских, белоозерских, ярославских, суздальских, всех тех, что вышли на Куликово поле содействовала многим победам русского оружия в борьбе с иноземными нашествиями, содействовала возрождению Руси, дала обрести русскому человеку уверенность в себе. Содействовала и победе над фашизмом.

Вспомнили о Дмитрии Донском и о Куликовской победе в лихую годину, но тут же поспешили и забыть, как только кончилось лихолетье. Забыть накрепко и о Дмитрии Донском, и о подвиге русских воинов, и о соратниках Дмитрия Донского, о тех, кто сплотил вокруг него русских людей, приготовил их к подвигу.

В моей писательской памяти живы истерические нападки на Сергия Радонежского. И не где-нибудь, а на писательских собраниях находились деятели, криком и истерикой клеймившие Сергия Радонежского мракобесом, Андрея Рублева — богомазом. Заметим в скобках, что дельцы из этой крикливой среды не стеснялись, однако, торговать оптом и в розницу русскими иконами за валюту и мечтали «всучить» заезжему любителю русской старины подделку под Андрея Рублева.

В то время, когда все народы мира имели право иметь своих национальных героев, наши лжеидеологи это право русского народа отнимали.

Выдающийся русский историк В. Ключевский так заключил свое слово о Сергие Радонежском: «Творя память Преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка, обновляем его, пополняя произведенные в нем траты. Ворота Лавры Преподобного Сергия затворятся и лампады погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим этот запас без остатка, не пополняя его».

Ворота Лавры закрылись, закрылись на много лет, память о нем стирали всеми доступными и недоступными средствами. Вокруг монастыря Святой Троицы в древние еще времена возник посад. Называться ему было дано лишь одним именем — Сергиевским посадом. В 1930 году Сергиевский посад переименован в город Загорск в память о погибшем во время взрыва в 1919 году в Леонтьевском переулке тогдашнего секретаря МК РКП (б) В.М. Загорского-Лубоцкого.

Тридцатые годы были, пожалуй, кульминацией похода против народной памяти и русской истории. В той же Малой Советской Энциклопедии о Сергие Радонежском сказано так: «...по церковной традиции основатель Троицко-Сергиевской лавры, в действительности только один из основателей и при том далеко не главный. Личность С.Р. стала разукрашиваться легендой, когда основанный им монастырь разбогател и стал искать себе собственных святых. В смутное время (начало 17 в.) имя С.Р. стало боевым лозунгом дворянско-купеческой партии, боровшейся за сохранение крепостнического государства в России. Патриарх Тихон, идя по пути черносотенцов, в первый год своего патриаршества пытался в борьбе с Сов. властью опереться на культ С.Р. Мощи С.Р. сохранились очень плохо, находятся теперь в Загорском антирелигиозном музее.» Лит.: С. Урсынович «Несколько замечаний к истории Троице-Сергиевой лавры». «Атеист», М., 1929, № 45.

Упасть в нравственную пропасть легко, выбираться долго и трудно. Безусловно, все, что происходило в двадцатых и тридцатых годах на русской земле никак не сочеталось с нравственными принципами, с любовью к человеку, со справедливостью, с честью и достоинством. Сталинский террор — явление геноцида, и надо было, чтобы народ забыл свою историю, свои корни, а потеряв память покорно принял бы на шею рабское ярмо, покорно шел бы в лагеря, под пули безумцев.

Война позвала и Сергия вновь, как и Дмитрия Донского, но инерция отрицания и нравственный климат в обществе не позволяли отдать должное великому печальнику о русской земле.

Десять лет назад начался поворот в общественном сознании, восстанавливалась память о Куликовской победе. Вспоминая о Куликовской победе, невозможно обойти молчанием Сергия.

Мне памятны те препятствия, которые выставлялись в редакционных заключениях к публикации этого романа из-за того, что в нем не обойден Сергий.

Удивительное дело, имя Сергия вызывало ярость. Мирились с митрополитом Алексеем, уже признали Дмитрия Донского национальным героем, а перед Сергием — мистический страх до позора.

И уже отшумел юбилей, и имя Сергия утверждено в юбилейных трудах историков, а всего лишь несколько лет тому назад, когда московская общественность, историки, писатели, художники возымели намерение водрузить памятник Сергию в Городке, где он родился, против монаха XIV столетия была выставлена дивизия десантников, дабы преградить путь народному поклонению.

А между тем...

Побываем в городке все еще носящем вопреки справедливости имя Загорского, и поинтересуемся у его жителей: почему их город называется Загорском? Мало кто знает, мало кто вспомнит, что он так назван в память о трагически погибшем секретаре МК РКП (б). «Загорск? За горами, стало быть...».

Нескончаемой вереницей и днем и ночью идут паломники к руке Сергия, денно и нощно идет служба в память Преподобного, и редко кто вам укажет, где сиротливо стоит памятник Загорскому.

И началось не сегодня, не вчера, а веками утвердилось — с горем, с надеждой, для нравственного успокоения поклониться Сергию, одному из вершителей Куликовской победы, возрождения русского народа. Сегодня это признак того, что подъем из бездонной пропасти начат, он крут и труден, но движение к осознанию ответственности наших с вами современников за ту часть планеты, что зовется Россией уже не остановим.

Эти строки Александра Блока приходят на память в тревожные годы, что наступили сегодня для русского народа.

Вспомним же одну из заповедей Сергия Радонежского: прежде, чем призывать сделать дело, сделай его сам.

Первым, кто последовал этой заповеди, был великий князь владимирский Дмитрий Иванович. В туманное утро над Непрядвой перед битвой он снял с себя княжеские доспехи и облачился в доспехи рядового воина, чтобы в одном ряду с теми, кого он привел на Дон, завязать битву ради спасения русской земли. Единственный пример в истории народов, когда государь по доброй воле отдал командование войсками искуснейшему воеводе, оставив за собой право сражаться рядовым воином. Поэтому, начиная битву князем владимирским, закончил он ее государем всея Руси — Дмитрием Донским.