Дэвид Бликст - Короли Вероны

— Я уже обещал зайти к донне Катерине, но, может, донна делла Белла к нам присоединится.

— Проследи, чтобы Мари был с вами. Я хочу, чтобы они с Джаноццей подружились!

— Я прослежу, — произнес Пьетро. — Обещаю.

На улице группа изрядно подвыпивших горожан подпирала украшенную фресками стену. Вдруг один из собутыльников выпрямился, будто внезапно палку проглотил.

— Боже праведный!

— Ты чего?

— Стена двигается! Богом клянусь!

— Да он просто перебрал!

— Может, я и перебрал, но вовсе не соврал!

— Да ну! Посмотрите-ка на силача, что может двигать стены палаццо!

— Говорю вам — она правда немного сдвинулась…

— Если такой толстяк навалится, так она и рухнет, чего доброго!

— Кто это сказал? Кто из вас назвал меня толстяком, пьяницы несчастные?

— Может, мы и пьяницы, но вовсе не лжецы!

— Дохляки! Да я мужчина в самом расцвете сил! Разуйте глаза!

— Как же, как же! Ты у нас Геракл!

И толстяка подняли на смех. Гогоча и подначивая, выпивохи ушли, и никто из них больше не вспомнил о движущейся стене.

Мари появился на лоджии лишь через полчаса, но зато при полном параде. Пьетро ждал его у дверей.

— Как я выгляжу, Пьетро? — вопросил Монтекки Великолепный.

Пурпурного фарсетто и других атрибутов рыцаря как не бывало: Мари нарядился в новые дублет и кольцони — бело-голубые, в соответствии с цветами клана Монтекки. Из-под шнуровки выглядывала розовая камича, через плечо шла зеленая лента победителя. Марьотто благоухал апельсиновой цедрой и мятой, темные кудри были тщательно расчесаны, а лицо чисто выбрито. Пьетро, не успевший ни принять ванну, ни переодеться, почувствовал себя неряхой.

— Бесподобно. Лучше, чем Антонио, — он…

— Спасибо! — Марьотто уже скользил мимо, к остальным гостям. Пьетро хромал следом, оглядываясь по сторонам. Данте ушел домой, зато появился Поко. Он ковылял по пятам за братом, косолапо ставя ступни, исколотые и кровоточащие сквозь повязки, и не умолкал ни на минуту.

— Ты меня видел? Ты видел, как я лез по стене? Я это сделал! И я был в самой гуще бегунов! Я не приплелся последним, как некоторые!

— Большое спасибо, ты очень любезен. — Решимость Пьетро ни на шаг не отставать от Марьотто перевесила внезапное желание задушить Поко.

Глаза молодого Монтекки блестели все ярче, по мере того как все больше рук протягивалось к нему для пожатия. Он уже успел несколько раз отказаться от мальвазии и сыра, предлагаемых поклонниками. Он шел стремительно, почти бежал, явно кого-то разыскивая.

Наконец он нашел ее. Казалось, весь воздух сконцентрировался в легких Марьотто. Он перевел дух и направился прямо к ней.

— Сударыня, нас толком не представили друг другу. — Марьотто поцеловал руку Джаноццы. — Меня зовут Марьотто Монтекки, я единственный сын…

— Я знаю, кто вы, — перебила Джаноцца. — Ах, синьор Алагьери! Добрый вечер! — Джаноцца указала на девушку, что стояла поодаль. — Это Лючия.

— Очарован. — Пьетро поклонился, насколько позволяли гости и костыль. Лючия отвернулась и захихикала. Пьетро неловко обратился к Джаноцце: — Сударыня, ваш жених здоров. У него сломана нога, но в остальном он чувствует себя хорошо. Он просил Марьотто и меня развлечь вас.

Марьотто приподнял шляпу.

— Вы позволите присесть рядом, сударыня?

Джаноцца опустилась на сундук и хлопнула по лежащей на нем подушке.

— Разумеется. Для меня большая честь находиться в обществе победителя Палио. Пожалуйста, расскажите нам о забеге.

Лючия застенчиво смотрела на Марьотто, ни малейшего внимания не обращая на Пьетро. Мари, однако, двойное внимание не смущало. Он во всех подробностях рассказал Джаноцце о бегах, словно каждое его движение было делом государственной важности. Лишь одну подробность Мари упустил — участие в забеге жениха Джаноццы.

Когда он закончил, Джаноцца захлопала в ладоши.

— Какой захватывающий рассказ! Но, синьор Монтекки… сегодня вечером я кое-что слышала… возможно, вы не пожелаете об этом говорить…

— Я буду говорить обо всем, что кажется вам интересным, — пылко воскликнул Марьотто. — Что вы хотели узнать?

— Синьор Алагьери сказал, что сегодня за обедом обсуждали… обсуждали некое дело, связанное с вашей семьей.

— Да, разумеется, речь шла о кровной вражде. — И Марьотто полушепотом поведал девушке о смерти своей матери и давней распре с семейством Капеллетти. Джаноцца слушала, широко раскрыв глаза и склонив головку набок.

«Интересно, часто она так смотрит?» — думал выключенный из разговора Пьетро.

Неудивительно, что Антонио так быстро попал под действие ее чар. Было совершенно очевидно: Джаноцца изо всех сил старается и на Марьотто навести те же чары. Впрочем, могла бы и не усердствовать — Мари сам лезет в сети.

Пьетро старался измыслить благовидный предлог, под которым Мари можно было бы увести от Джаноццы, но вдруг услышал шепот на ухо:

— И не стыдно тебе, Пьетро? Надо же — бросить меня ради молоденьких девушек!

Катерина благосклонно дождалась, пока Джаноцца и Лючия глубокими реверансами выразят ей свое почтение, а потом произнесла:

— Ну что вы, сидите, сидите. Синьоры, вы не будете возражать, если я ненадолго украду у вас синьора Алагьери? — С этими словами Катерина взяла Пьетро под руку. Едва они отошли на достаточное расстояние, девушки принялись шептаться и хихикать.

Катерина оглянулась на Марьотто.

— Наш герой купается во всеобщем внимании.

— Да, сегодня его день.

— Ты прав. Синьор Монтекки очень напоминает Ланцелота, не находишь?

В памяти Пьетро зазвенел предупреждающий звоночек.

— Да, мадонна.

— Я не собиралась мешать вашей беседе. Только хотела пожелать доброй ночи и вернуть тебе вот это. — Катерина протянула Пьетро кинжал и шляпу.

Пряча кинжал в ножны, Пьетро залился краской.

— Извините, мадонна. Я собирался вас разыскать. Я только…

Она рассмеялась.

— Я и не думала чахнуть от тоски. Сегодня для тебя великий день, и я не собиралась держать тебя у своей юбки. Благодарю за почтение, что ты выразил. А теперь мне пора — нужно уложить Ческо.

— Неужели он выдохся?

— Нет — это я выдохлась. Ческо энергии не занимать — весь в отца и в деда. Мужчины в нашей семье всегда очень мало спали. — Катерина остановилась, рот ее искривился в брезгливой гримасе. — Будь здесь твой отец, он бы сообщил небесам об этой оплошности.

— Не такой уж это секрет, — сознался Пьетро. — А где Ческо — со своим отцом?

— Нет, малыш Ческо с няней. — Катерина указала на кресло в углу залы. Нянька действительно была там, правда, сидела на скамейке к ним спиной. Мавр, который толкнул Пьетро на крыльце, спешил прочь из залы.

На лоджии стоял невообразимый шум; в том числе лаяли, клекотали и рычали животные. Однако Пьетро мог поклясться, что слышал лай Меркурио, который остался с малышом. Пьетро прищурился — поза няньки показалась ему неестественной. Девушка словно свисала со скамейки, бессильно болтая одной рукой.