Андрей Марченко - Письмо никому

Почтмейстер замолчал, задумался. Надо же — четверть века прошло, а он все на том же месте, только должность немного поменялась…

— Короче… — подытожил он. — Одевайся и уматывай. Назад можешь не заходить — все равно день заканчивается… Можешь так и сказать ему, мол, после работы телеграмму вам принес, сверхурочно. Может, какую лишнюю копейку заплатят…

Он еще раз всмотрелся в текст телеграммы:

— Хотя, за такую хорошо бы чтобы хоть как-то заплатили…

Уже одеваясь, Антон спросил:

— А кто там живет, не знаете? В квартире той?.. Не знаете?

— Не-а… Раньше старушка жила. Померла прошлой весной… А кто теперь — не знаю.

Как-то сразу на проспекте пропал свет.

Только что горел, но вдруг на протяжении нескольких кварталов лампы мигнули и теперь едва теплились в плафонах. Горели окна в тепле чужих квартир, водители, проезжая этот участок дороги, ставили фары на дальний свет, слепили прохожих, спешили проскочить этот участок побыстрей.

Идти по тротуару можно было без труда, но в трех шагах уже лица не разобрать, знакомого встретишь — разменешься.

Неуютно на улице, — думал Антон, — но ведь не заговор же это всеобщий? Не могут же свет отключить специально из-за почтальона, который несет телеграмму? Чтоб он не увидел тень за своей спиной? Не услышал шагов?

Свернул меж домов, немного постоял в нише, ожидая, что кто-то появится за ним — но нет, пусто. Прошелся вдоль здания к нужному подъезду. Дверь подъезда оказалась открытой. По узкой лестнице поднялся на третий этаж. Снова дверь, но попроще, деревянная, даже без глазка и звонка. Постучал раз — в ответ тишина.

Антон решил: постучать еще дважды. Если не будет ответа — уходить… Но уже после следующего удара из квартиры откликнулись:

— Открыто!

Антон толкнул дверь сильней, она распахнулась.

В квартире было темно, только за окном светили лампы уличных фонарей — свет на проспекте уже включили.

Все тот же голос:

— Проходите в зал.

Впрочем, невелика беда: обычная однокомнатная квартира. В этом районе практически все такие, и если видел одну — видел все. По такой Антон мог пройти с закрытыми глазами.

— Наверное, — спросил он с порога зала, — я не должен включать свет?

— А?.. — спросил его собеседник голосом сонным.

— Я говорю, свет выключен специально?

— В некотором роде. Я сижу здесь с сумерек. В темноте лучше думается, и я, похоже, задремал. Кстати, который час?

— Около пяти.

— Точно задремал. А вы, вероятно, почтальон?

— А вы ждете телеграмму?

— Около того…

— Хотите ее прочесть? Включить свет?

— Это необязательно. А, впрочем, включайте… Вам, вероятно, неудобно в темноте. Выключатель около двери.

Кнопку удалось нащупать почти сразу. В люстре загорелась одинокая лампочка, она осветила комнату. Вся ее обстановка состояла из журнального столика, на потрескавшейся, видавшей виды столешнице стоял выключенный ноутбук. Возле стола стояло пара стульев. В дальнем углу, возле батареи стояло кресло-кровать. В нем, укрывшись пледом, сидел мужчина лет тридцати. Он тер глаза, ослепленные светом лампы.

— Так что делать с телеграммой?

— Бросьте ее на стол…

Антон так и сделал.

— Вы как хотите, так с ней и поступайте, но вы должны расписаться в получении.

— Ах да, простите… Давайте вашу бухгалтерию…

Подпись на квитанции хозяин квартиры черканул, не вставая с кресла. Книгу под бумагу положил толстую, но вверх ногами. Рассмотреть ее название Антону не удалось. Затем из кармана хозяин вытащил бумажник, приложил купюру за труды.

— Я пойду? — спросил Антон.

Хозяин кивнул.

Антон действительно прошел всю комнату, но остановился у стола.

— Я вам ее, все же прочту…

— Бесплатно?

— Бесплатно.

— Валяйте…

Почтальон кивнул и еще раз вчитался в текст. За время путешествия с почты он не изменился:

— «Сорок два». Это все.

Собеседник кивнул:

— Замечательно.

— Я свободен?

— Ну да, свободен, как Африка.

— А что значит «Сорок два».

— Много чего. Например, два раза по двадцать один. Или семь раз по шесть. В вашем случае — это просто тест на любопытство.

— Хм… И текст телеграммы для вас ничего не значит?

— Ничего. Я просто позвонил другу в другой город и попросил отбить мне телеграмму. С любым содержанием. Ему в голову пришло «Сорок два».

Антон пожал плечами: мир явно сходит с ума. И если его уже уличили в любопытстве, то неужели он не имеет права еще на один вопрос.

— Тогда какой смысл в этой телеграмме вообще?

— Я хотел увидеть вас…

— В самом деле?.. А по какому поводу, позвольте узнать?

— В последнее время вокруг вас происходят странные вещи. Это даже если не брать во внимание мою выходку с телеграммой.

— Это какие такие странные?

— Вам напомнить? У одного милейшего старичка воруют ведро с мусором. Затем в его квартире неизвестные доброжелатели устраивают уборку, которая на самом деле является ничем иным, как обыском. Ведь это совсем не странно? В этом городе такое поведение в порядке вещей?

— А вы как это узнали?

— Да полно вам! Со стариком вы разговаривали у гроба усопшего. На похоронах иногда довольно много людей, которые не имеют отношения к событию, и с усопшим знакомятся непосредственно на похоронах. Почти никогда нельзя проверить кто друг покойнику, а кто просто зашел погреться.

— И вы тоже так зашли?

— Ага. И не я один. Я сыграл приблудного похоронного агента, которого опередили конкуренты. Работает безотказно.

— Часто пользуетесь этим?

Хозяин квартиры неопределенно кивнул:

— Приходилось.

— А если вы не опоздали? Если похоронный агент нужен?

— Тогда сообщаешь: наша специализация — похороны по иудейскому обычаю. Покойник разве не был иудеем? Нет? Ах, какая жалость… Кстати, я там видел иных посторонних… Наши общие знакомые. Они, вероятно, под шумок осматривали квартиру усопшего.

— Знакомые?.. Общие?..

— Ну да. Те самые, которые вас после обыскали. Их, среди прочего, интересовал ваш бумажник, но не деньги в нем.

Антон судорожно сглотнул и кивнул.

— Вы уж простите, что я не пришел к вам на помощь… Толку бы с этого все равно не было, только навредил. Опять же старичка они убили…

— Какого старичка? Как убили?

— Много вопросов… Давайте, что ли, по очереди: убили старика, на похоронах которого мы присутствовали. Как? Думаю, по неосторожности. Они пытались его припугнуть, но переборщили с мерой, поэтому старикан натурально умер со страху. Поскольку ран на теле не было, вещи не пропали, в милиции решили, что старик скончался от естественных причин. Инфаркт, инсульт, апокалипсический удар — так много хороших диагнозов… Да и возни им меньше.

— А кто они?