Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

В новолуние после малого умкоси в королевский крааль Булавайо стали прибывать полки для обработки огородов правителя. Каждый воин принес с собой полную парадную форму, и командиры следили за тем, чтобы к смотру все были одеты с иголочки. Из полковых краалей пригнали большое количество скота. На некотором расстоянии от королевского крааля каждый полк построил себе временный лагерь. Между полками существовало острое соперничество, поэтому во избежание столкновений между ними лагеря располагали далеко друг от друга.

К празднику был создан женский полк Вутвамини, которому тоже был отведен участок земли под лагерь. Доступ мужчин в этот лагерь строго запрещался. Это был самый большой из полков — он насчитывал около трех тысяч человек.

По обе стороны от него разместились два полка кадетов — тоже нововведение Чаки. Они состояли из ребят от шестнадцати до девятнадцати лет, то есть уже зрелых юношей, но еще не достигших призывного возраста.

Щиты их были совершенно черными, в то время как на щитах воинов младших полков — также черных — имелись белые пятнышки. По мере накопления воинами боевого опыта количество белых пятен на щитах возрастало, ветераны же носили чисто белые щиты, иногда с небольшой черной отметиной. Щиты красные или с красными пятнами при Чаке не пользовались популярностью.

За три дня до полнолуния на скотный двор пригнали самого свирепого и сильного быка из всего стада. Воины младшего полка должны были голыми руками поймать его, повалить наземь и задушить. При этом обычно быку удавалось забодать несколько человек, притом одного или двух насмерть. Из жира убитого быка приготовляли снадобье для воинов.

Часть его шла на укрепление сил всей армии, а из остального варили самое сильное «черное» снадобье, которое с той же целью должен был принять сам Чака. Оно состояло из животного и человеческого жира, а также многих растительных компонентов. Считалось, что, выпив его, простой смертный немедленно погибнет.

Поскольку благополучие нации зависело от короля, сильный король означал сильный народ — логика простая, но неопровержимая!

Два дня и две ночи Чака должен был провести один в своей «большой» хижине. В дневное время к нему имели доступ знахарки, которые давали ему снадобье, сопровождая это обрядами очищения и укрепления. Ночью же при нем разрешалось находиться одной лишь избранной им девице. Выбор Чаки, естественно, пал на Пампату. По словам Ндженгабанту Эмабомвини, девушка рассказала королю аллегорическую историю.

— Взгляни на смоковницу, господин мой. Она растет быстро и своим молодым могучим стволом и раскидистыми ветвями дает тень и приют множеству людей и их скоту. Но потом ветви разрастаются настолько, что становятся бременем для ствола. Наступает день, когда они ломятся от собственной тяжести, оставляя большую рану в теле, давшем им жизнь, и неся смерть и разрушение тем, кто укрылся внизу. После такого случая все разумные люди избегают этого дерева, ибо знают, что несчастье может и должно повторяться, пока от смоковницы не останется гнилой пень или, в лучшем случае, голый остов, смутно напоминающий о былом величии.

— И это потому, Пампата, что у дерева или ствола не хватило сил, чтобы поддерживать ветви?

— Нет, не так, господин мой, ибо каким бы крепким ни было дерево, оно не может помешать ветвям сломаться, от собственной тяжести, если они будут расти и расти. А когда сломаются — остатки их начнут гнить. Постепенно гниение охватит и породивший их ствол, и он тоже зачахнет и погибнет. Об этом я узнала от нашего «отца», Мбийи. Как женщине, мне было бы легче вспомнить старую поговорку, которая гласит: не зарься на поле, коли его не прополешь.

Чака, по словам хрониста, ответил:

— Хорошо сказано, Пампата. Никто не выразил бы твою мысль лучше, а тем более приятнее, чем ты. Не бойся — по крайней мере до поры до времени,— что я перерасту свою силу. Людоед с севера день и ночь ищет моей гибели. И может еще случиться, что нам придется, как диким зверям, питаться кореньями и ягодами в лесу Нкандла.

Сообщают также, что, хотя Чака не нарушил обычая и выпил приготовленные для него снадобья, он понимал — и сказал об этом Пампате, — что благотворное действие их носит «психологический» характер и никак не зависит от их состава. А Пампата согласилась с ним.

— Мои мысли бегут рядом с твоими, господин мой, — сказала она. — Когда я однажды перепутала травы, лекарство для желудка излечило меня от головной боли. Но, когда я обнаружила ошибку, оно перестало действовать, как и все другие.

На второй день, незадолго до заката, Чака должен был совершить обряд уку-квифа, то есть, подняв голову, выплюнуть снадобье в направлении заходящего солнца.

Когда Чака вышел из хижины, все воины и остальные взрослые мужчины, построившись в ряды, приветствовали его троекратным кличем: «Байете!»

Нацелив ассегай и государственный жезл на заходящее солнце, Чака выплюнул «лекарство» в этом же направлении, воины же скандировали: «Он вонзился, краснохвостый!». Выплевывание и скандирование повторились дважды, после чего Чака вернулся в хижину. Всем взрослым мужчинам подали угощение — пиво и мясо. Пение и пляски продолжались всю ночь.

На рассвете воины приблизились с песнями к хижине Чаки и принялись кричать: «Выходи, иди сюда!» Чака, согласно обычаю, вышел не сразу, дожидаясь, пока к поющим присоединятся принцессы королевского дома. Наконец он показался, украшенный кукурузными початками, листьями, различными травами, а также бусами и браслетами. Он проследовал вдоль рядов своих воинов, стоявших сомкнутым строем, и, дойдя до ворот скотного двора, остановился в ожидании восхода солнца.

С первыми лучами солнца король повторил обряд плевания. Затем он бросил на землю глиняный сосуд, так что тот разлетелся на куски. После этого воины развели костер из горькой полыни, и король несколько раз выплевывал на огонь лекарство, пока вся полынь не сгорела. Всякий раз воины кричали хором: «У! У! У!». Целью этого обряда было выдворение злых духов, заразы и болезней.

В жертву духам предков было заколото несколько голов скота. Все славили подвиги короля и его отцов. А потом полки направились на кладбище, где в освященной земле были похоронены предки Чаки. Не подходя близко к могилам, воины почтительно обратились к духам с просьбой выйти на свет. «Придите, придите сюда!» — кричали они. После молитв, обращенных к предкам, началось общее веселье. Все пили, пели и плясали до упаду.

Ближе к полудню появился Чака в полной парадной форме, и это послужило сигналом к церемониальному маршу полка Вутвамини. Девушки шли почти нагими, пленяя естественной красотой форм. Их было три шеренги, по тысяче человек в каждой. Одеты они были в соответствии с обычаем того времени: пояс с бахромой, сплетенный из побуревших фиговых листьев, на талии. Ширина его составляла четыре дюйма (спереди — немного больше). Кроме того, один-два браслета, иногда нитка бус на шее. Вот и весь наряд.