Игорь Болгарин - Миссия в Париже

Существует формула, что «в войне все средства хороши». Так ли она справедлива? Ели бы он добился признания Алехина с помощью слов или сумел бы переманить на свою сторону – это было бы законно, справедливо, по всем правилам и нормам человеческого общежития. То же, что устроил нынешней ночью он, – чистейшей воды провокация, к тому же в участие в ней он вовлек несколько доверяющих ему хороших людей.

Да, он сам не знает, почему заподозрил этого пленного врангелевца в том, что он обладает какими-то важными военными сведениями. Интуиция подсказала. Добыть их надо было как можно быстрее, пока они, с течением времени, не стали бесполезными. А быстрее можно было только так, с помощью провокации. Другого пути, казалось ему, нет.

Он добился результата, выяснил то, что ему было необходимо. И все! Остальное, все эти интеллигентские копания в собственной душе можно забросить на чердак – до конца войны. Может, потом, в мирное время, они еще пригодятся.

Казалось бы, все верно. Только мозг почему-то не соглашался с этим. И он понял, почему. Перед ним лежал, слегка постанывая во сне, человек, который только вступил в лучшую пору своей жизни. Был ли он его личным врагом? Конечно же нет. И Павлу Кольцову и Сергею Алехину родители с детства пытались привить разумные взгляды на жизнь, о них пеклись учителя в гимназии, внушая им вечные христианские истины о добре и зле. Но война извратила эти понятия. Точнее, добро просто исчезло из обихода людей. Почему, по чьей воле эти двое стали врагами, не будучи ими?

Сегодня или завтра Алехина расстреляют, и он так и не поймет за что. А виновником его смерти будет он, Кольцов, только потому, что устроил ему эту провокацию и выяснил все о засаде в Знаменских лесах. Его расстреляют за то, что был участником этой засады, по сути, был пока еще никем, потому что засада тоже пока еще не выполнила свой задачи. Возможно, и не выполнит. Тогда за что же?

Но если бы Кольцов ничего не узнал о засаде, невозможно было бы предотвратить гибель многих бойцов Первой конной. А, вероятнее всего, внезапным неожиданным налетом была бы уничтожена вся армия, которая именно сейчас, в эти самые дни, приближается к Знаменским лесам.

Вот такие нелегкие думы овладели Кольцовым, и ему казалось, что нет из этого заколдованного круга никакого выхода, который бы помог ему оправдаться перед самим собой.

Война – вечный двигатель, который с бесконечно давних времен перемалывает, не разбираясь, и правых и виноватых. Истина заключается в том, что правы всегда победители, даже если они не правы. Лишь смерть со временем уравнивает и оправдывает и тех и других.

Утром Кольцов доложил Менжинскому о ночных событиях и сообщил все те сведения, которые добыл у подпоручика Алехина. Об инсценировке его освобождения рассказывать не стал. Гольдман пришел вместе с Кольцовым и тоже с интересом выслушал рассказ о добытых сведениях.

Менжинский попросил тут же связать его с Фрунзе. Дело было слишком серьезное и касалось оно уже не только Особого отдела.

Фрунзе сразу же нашел для них время.

Кольцов вновь коротко доложил самую суть ночного допроса.

Не задавая больше никаких вопросов, Фрунзе вызвал Сиротинского и попросил его сходить к связистам и подробно выяснить, где сейчас находится Первая конная армия, а также предупредить Буденного о белогвардейской засаде в Знаменских лесах. Его также интересовало, что из себя представляет Матронинский монастырь, его точное месторасположение и то, каким образом туда можно быстрее всего добраться.

Кольцова поразило, как мгновенно Фрунзе схватил самую суть проблемы и сразу же наметил пути ее разрешения.

Фрунзе знал о тех трудностях и лишениях, которые терпела Первая конная армия после того, как по решению Реввоенсовета Республики была снята с польского театра военных действий и своим ходом отправилась через часть Польши и Украину на укрепление войск, сражающихся с Врангелем на юге. Ее отход из-под Львова в сторону Замостья не заладился сразу же. Ослабленные уходом Первой конной, под натиском белополяков стали отступать и остальные войска Юго-Западного фронта. Оказавшись оторванной от основных войск, окруженная, без поддержки пехоты, конница Буденного вынуждена была пять суток в одиночку в районе Замостья вести бои с превосходящими силами противника. И все же вырвалась из окружения и вышла на территорию Украины. Но и здесь ее встретили различные мелкие банды, от которых приходилось едва ли не ежедневно отбиваться.

За дни отступления Буденный понял, что беззаветная смелость и храбрость, лобовые атаки, даже если они и завершаются победой, одновременно приносят армии ощутимые потери. И он стал хитрить. Обходил противника, направлял его по ложному следу, реже вступал в бой, и лишь тогда, когда был уверен, что не понесет потерь. Эта тактика несколько позже, в херсонских степях и на подступах к Крыму – в завершающих боях Гражданской войны – принесет ему немалые успехи.

Но сейчас он совершал трудный рейд по Украине, пробиваясь в сторону Южного фронта. Шли бесконечные холодные дожди. Уставшие бойцы и измотанные лошади не выдерживали длительных переходов. Иногда приходилось задерживаться в пути на двое-трое суток, чтобы ликвидировать особенно докучливую банду какого-нибудь повстанческого вождя или самозваного батьки. Продвигались очень медленно. А уже подступала зима. По утрам трава покрывалась морозной сединой.

Фрунзе помнил о своем обещании покончить с Врангелем до сильных холодов, до лютых декабрьских морозов. Но сил не хватало. Большие надежды он возлагал на Первую конную. Но она продвигалась излишне медленно.

В те дни Ленин, каждодневно следивший за продвижением Первой конной, направил Реввоенсовету Первой конной телеграмму: «Крайне важно изо всех сил ускорить продвижение вашей армии на Южный фронт. Прошу принять для этого все меры, не останавливаясь перед героическими. Телеграфируйте, что именно делаете».

Что мог ответить Буденный вождю более конкретно? И что означали эти его слова: «не останавливаясь перед героическими»? Тогда как еще можно назвать его рейд? Бойцы по много дней не раздевались и не мылись, на ходу, в седлах, спали, мерзли от холодных дождей, питались впроголодь, а то и голодали, и так же плохо, из-за отсутствия фуража, кормили своих измотанных безостановочным походом лошадей. И едва ли не каждый день вступали в схватки с различными бандами.

«Делаем все возможное», – ответил Буденный Ленину. И это была вся правда.

Вернулся от радистов Сиротинский.

– Вот уже два дня установить связь с Первой конной не удается. В последней сводке Буденный сообщил, что его армия миновала район Житомира и Бердичева и направляется к Белой Церкви. Из других источников известно, что петлюровцы наступают армии Буденного на пятки, они заняли Тетиев, Христиновку и Умань, – доложил он и сел.