Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона

— Наши шпионы докладывают, что русские похитили Чан Кайши в Сиани и собираются держать его у себя до тех пор, пока он не поклянется воевать против нас, а не против китайских коммунистов.

— Это случилось до или после того, как коммунисты отступили на северо-восток?

— Трудно сказать. Китайская история это не наука, а искусство. — Мужчины дружно рассмеялись.

— То место, куда они перебрались, называется Яньань?

— Что-то в этом роде. Какая разница? Говорят, что, когда коммунисты драпали от армии Чан Кайши, они потеряли шестьдесят тысяч человек. Они начали войну, имея восемьдесят пять тысяч солдат и пятнадцать тысяч партийных чиновников.

— Кто такие партийные чиновники?

— Паразиты, которые живут на теле настоящих солдат.

— А разве среди китайцев есть настоящие солдаты?

— Нет. По крайней мере, я таких никогда не встречал.

Генералы расхохотались, как двое пьяных подростков.

— Если бы, вместо того чтобы отступать, китайцы стали драться, они — вместо того чтобы бездарно помереть от голода и холода — забрали бы с собой на тот свет некоторое число врагов.

— Верно, но у китайцев лучше получается убегать, чем воевать.

— Согласен. Поэтому я и считаю, что трех месяцев будет более чем достаточно, чтобы овладеть всей страной.

Лимузин резко затормозил. Раздались автомобильные гудки. Из передней машины выскочил капрал Миното и направился к генералам — несомненно, для того, чтобы извиниться. Водитель безостановочно жал на клаксон. Генералы вновь переглянулись.

— Не надо давить его здесь, — сказал генерал Акира шоферу. — Он нам еще пригодится в Пекине.

Генерал Юкико кивнул и загадочно улыбнулся. Лимузин объехал молодого капрала и двинулся дальше, а генералы стали угощаться крепкими напитками, которые выбрал для них лично император Страны восходящего солнца.

Мост Марко Поло соединяет два берега реки Юндин в пятнадцати километрах от центра Пекина. В то время это был единственный путь, которым можно было добраться от столицы до твердынь Гоминьдана на юге.

По обе стороны моста стояли две императорские стелы. На той, что возвышалась на западном берегу, где были сгруппированы китайские войска, стилизованным почерком императора Цяньлуна была высечена надпись: «Луна над мостом Лугоу на рассвете». Стела у восточного конца моста, где расположились войска японцев, была воздвигнута в ознаменование восстановления моста в правление императора Канцзы. Входы на мост охраняли каменные слоны, а одиннадцать арок моста молчаливо несли свою ношу под неусыпным наблюдением четырехсот восьмидесяти пяти каменных львов. В традиции иносказательных изречений, широко распространенной в окрестностях Пекина, китайцы часто говорили: «На мостах слишком много львов, чтобы их можно было сосчитать».

К 1937 году японские войска уже глубоко вклинились в китайские территории. В 1931 году японцы захватили Маньчжурию, образовали марионеточное государство, которое назвали Маньчжоу-го, и возвели на трон своего ставленника Генри Пу И, последнего императора из династии Цин. Хотя и Гоминьдан, и международное сообщество отказались признать законной японскую оккупацию, позже в этом же году и те и другие подписали с японцами соглашение о перемирии. Через год японские войска без труда одолели скверно обученную и плохо вооруженную китайскую армию и захватили провинцию Чахар, что открыло для них западные подступы к Пекину. В 1933 году японцы аннексировали Жэхэ и все территории к северу от Великой стены, включая пути, ведущие к Пекину с севера. Затем, в 1935 году, они добавили к своим «приобретениям» провинцию Хэбэй, заполучив, таким образом, контроль над восточными, южными и северо-западными подходами к Пекину и… западный конец моста Марко Поло. Теперь дело было за малым: захватить сам мост, лежащий по другую его сторону город Ваньпин, в котором сосредоточились войска Гоминьдана, и Пекин останется беззащитным.

Японская армия была хорошо обучена и механизирована. Первыми в атаку шли танки. А вот китайцы были вооружены лишь немногим лучше своих предков, которые в незапамятные времена пытались защитить города Поднебесной от ополченцев Макси Хордуна.

В начале июля японские войска начали проводить военные маневры у западного конца моста. Китайский гоминьдановский гарнизон внимательно наблюдал за их передвижениями.

— Хорошо, — констатировал генерал Акира. — Я очень доволен тем, что они смотрят.

— Им есть чему поучиться, — ответил генерал Юкико. — Буквально всему, включая свою собственную историю.

— Что вы имеете в виду? — спросил генерал Акира.

— Я имею в виду то, что мост в Китае назван именем Марко Поло.

— Да, согласен с вами. Это очень странно.

— Какая уважающая себя нация станет называть свой самый главный мост в честь иностранца?

Генерал Акира согнал бабочку, севшую на кусочек суши, который он держал в руке.

— Более того, — продолжал генерал Юкико, — в честь иностранца, который даже никогда не бывал в этой стране.

— Почему вы так говорите? — осведомился Акира.

— Потому что я не верю, что итальянец Поло когда-либо заглядывал в Китай.

Генерал Акира расхохотался столь бурно, что едва не упал с трехногой бамбуковой табуретки.

— Нет, вы послушайте, что я вам говорю, — не унимался генерал Юкико, окуная новый кусок суши в изысканный соус. — Этот итальянец утверждает, что он провел при дворе Кублай-хана почти пятнадцать лет, верно?

Ответить генералу Акире не позволил смех. Он лишь кивнул головой.

— Отлично. Смейтесь, если угодно, но если Марко Поло действительно находился при дворе великого Кублай-хана в течение столь долгого времени, почему он не удосужился упомянуть в своих бесконечных писаниях о том, что китайские женщины благородного происхождения бинтовали ноги или что китайская письменность представляет собой не буквы, а иероглифы? А Великая Китайская стена? Почему он ни слова не написал про нее? Как подобные «мелочи» могли ускользнуть от внимания столь наблюдательного путешественника?

Генерал Акира отсмеялся и посмотрел на молодого коллегу.

— В своих записках о годах, проведенных в Китае, итальянец не написал ни о чем из того, что вы перечислили?

— Ни слова! Подозрительно, вам не кажется? — спросил генерал Юкико и ухватил палочками новый кусочек идеально приготовленного суши.

— Правда?

— Правда… господин.

Трапеза продолжалась в молчании. Адъютанты убирали грязные тарелки и подливали в чашечки саке, раньше чем генералы успевали допить их.