Александр Косарев - Глаз Лобенгулы

— Пока, Алекс, вырисовываются два варианта освобождения твоего родственника, — взял слово Зомфельд. — Первый вариант мирный, второй — силовой. Согласно первому завтра прямо с утра идем к этому доморощенному эскулапу и элементарно предлагаем ему выкуп. Если достигнем согласия, принесем пациента сюда, отмоем, переоденем и немедленно выступим в обратный путь.

— А если лекарь откажется его отдавать? — взволнованно спросила девушка.

— Тогда остается вариант номер два — отбивать силой, — развел руками Зомфельд. — У меня есть карабин, у Алекса — автомат. Дождемся, когда пациента вновь вынесут из рощи, и малость попугаем сопровождающих. Думаю, пары выстрелов в воздух хватит, чтобы они нам не препятствовали. А Найтли подождет в стороне с лошадьми наготове.

— Нет, нет, — запротестовал я, — не пойдет! Вооруженные налеты годятся только для ограбления банков. Упаси господи, если будут жертвы! За нами тогда такую погоню организуют — мало не покажется! И чего мы этим достигнем? Лишь подставим сами себя под удар! Всё же идея с выкупом мне нравится больше. И, кажется, я даже знаю, с кем именно нам лучше вести переговоры…

— С кем же? — в унисон воскликнули мои собеседники.

— Вчера я немного пообщался с охранником моего дяди, — состроил я хитрую физиономию. — Уж не знаю, зачем к тщедушному человеку приставили столь мощного амбала, но парень показался мне обычным деревенским простаком. Слишком уж он и по виду, и по одежде отличается от других прислужников Аминокана. В общем, если подловить его где-нибудь и предложить кругленькую сумму, то, мне кажется, он должен согласиться пойти на сделку.

— А что, давайте попробуем, — обрадовалась Найтли. — Готова взять переговоры на себя! Несколько убедительных фраз по-португальски я точно смогу составить. Да и внимания как представительница слабого пола привлеку меньше.

— А если еще и переоденешься в местное платье, маскировка будет идеальной! — подытожил Вилли.

Мы быстро распределили наши обязанности. Вилли занялся подгонкой и починкой лошадиной упряжи, а мы с Найтли, выяснив, что через два дома от нас проживает деревенская портниха, направились к ней в поисках подходящего платья. Пожилая, еще не отошедшая от сна женщина долго мяла пухлые щеки, пытаясь понять, чего от нее хотят.

— Выбирайте что хотите, — отдернула она наконец занавеску, прикрывающую одну из стен. — Вот платье воскресное, вот обычная одежда, повседневная, есть и подвенечное одеяние…

— Подвенечный наряд мне пока рановато, — озорно стрельнула глазами моя спутница, — а вот темно-зеленая юбка и белая кофточка, пожалуй, подойдут.

От портнихи я вышел как будто с другой женщиной! Закутавшись в платок и опустив глаза, Найтли изменила даже походку — с размашистой европейской поступи перешла на семенящую африканскую.

Мы спустились к мосту и, пристроившись за пышно разросшимся кустом, принялись наблюдать за происходящим вокруг. Удивительно, но за ночь число паломников заметно сократилось. Среди оставшихся близ площади людей деловито сновали старушки, явно что-то им предлагая. Вскоре мне стал понятен уклад жизни населения Матембе. Всё в деревне крутилось лишь вокруг походного стана знаменитого колдуна. Благодаря спросу многочисленной армии пилигримов на кров, питание и прочие бытовые услуги местному населению жилось не в пример богаче и вольготнее, чем, например, жителям соседних деревень. Поэтому все без исключения обитатели Матембе с удовольствием размещали новоприбывших в своих домах, с большим энтузиазмом участвовали в переноске больных, следили за порядком и снабжали всех чистой водой и свежими лепешками.

Безуспешно просидев под кустом минут сорок, я поднялся и, дабы размять затекшие от неудобной позы ноги, пошел прогуляться вдоль берега. В результате сделал два интересных открытия. Во-первых, примерно в двухстах метрах ниже но течению обнаружил небольшую бухточку, в которой стояли несколько двухвесельных рыбацких яликов. Грузоподъемность суденышек была, конечно, невелика, но двух человек каждое из них вполне могло выдержать. Второе открытие показалось мне еще более значительным. Бродя возле лодочек, я заметил двух мужчин, вышедших из леса и торопливо направлявшихся к деревне. Чтобы понять, что они не относятся ни к местным обитателям, ни к челяди Аминокана, хватило одного взгляда. А форменные армейские бутсы и одинаковые камуфлированные брюки навели на мысль, что вряд ли эти люди занимаются созидательной деятельностью.

Подойдя к росшей неподалеку акации, мужчины остановились в ее тени, присели на корточки и, негромко переговариваясь, явно настроились на ожидание. Вскоре со стороны моста и впрямь появился третий, увидев которого, я едва не вскрикнул от удивления. Им оказался тот самый здоровяк, который прервал вчера нашу с дядей беседу! Под прикрытием обрывистого берега я подкрался ближе, но расслышать удалось лишь неоднократно повторенное слово «diamonds».

«При чем тут бриллианты?» — недоуменно подумал я, глядя вслед уже стремительно удаляющейся подозрительной парочке.

Здоровяк тоже вышел из тени акации, но двинулся в противоположном направлении и, в отличие от недавних собеседников, явно никуда не спешил. Выждав, пока он отойдет подальше, я выбрался из засады и пошел за ним, попутно высматривая свою напарницу. По счастью, обнаружил ее там же, где оставил.

— Найтли, сюда! — негромко окликнул я, поравнявшись со знакомым кустом.

Словно два заправских шпиона, мы следовали за здоровяком до тех пор, пока он не вошел в деревенскую лавку, где, судя по запахам, не только торговали всяческим хозяйственным ширпотребом, но и можно было подкрепиться.

— Пожалуй, самое время действовать, — придержал я свою спутницу за руку. — Если он решил позавтракать, то момент для тебя крайне благоприятный, ведь обычно именно после еды люди становятся намного благожелательнее и сговорчивее… Представься сотрудницей какой-нибудь благотворительной организации и постепенно перейди на разговор о дяде. Главное, не бойся, я буду рядом! Зайду в харчевню через пару минут. Прикрою, если понадобится.

Выждав положенное время, я вошел в торгово-общепитовское заведение, но… не увидел ни амбала-охранника, ни Найтли. Выяснив, что обедают здесь на пристроенной к дому веранде, проследовал туда. К моему удивлению, они, расположившись за одним столиком, уже весьма дружески беседовали. Я пристроился за спиной гиганта и заказал пиво с орешками. Произносимые девушкой слова я со своего места слышал превосходно, но, увы, не понимал их. Словно прочитав мои мысли, она извинилась перед собеседником за плохое знание португальского и начала дублировать фразы по-английски. Здоровяк, явно несколько сбитый с толку этим обстоятельством, неожиданно тоже начал чаще говорить на более знакомом мне языке.