Иван Алексеев - Завтрашний взрыв

Даже очень сильный и тренированный фехтовальщик после такого удара не сможет удержать в руке клинок. Выпавшая сабля Кудеяра жалобно звякнула оземь. Тот отпрянул назад, невольно подняв обе руки в беспомощном жесте, понимая, что не сможет защититься ими от этого страшного помора, обыгравшего его, опытнейшего бойца, в сабельном поединке в два хода, то есть быстрее, чем обыгрывают в шахматы ребенка, впервые севшего за доску.

Разик, словно в насмешку, крутанул несколько раз клинком, ничуть не хуже, чем это делал пару минут назад сам Кудеяр, и не спеша двинулся к безоружному противнику, чтобы нанести ему последний смертельный удар. Но тут внезапно со стороны коновязи, находившейся сбоку от ворот, к которой были привязаны лошади, принадлежавшие караулу, раздался бешеный стук копыт, и на пустое пространство, только что ставшее местом поединка, на всем скаку ворвался всадник. Конь едва не сбил с ног уже занесшего саблю Разика, и тот отпрянул в сторону, поневоле опустив клинок. Кудеяр встрепенулся, окрыленной невероятной надеждой, и увидел, что в седле храпящего скакуна сидит тот самый отчаянный диверсант в простой мужицкой одежде, который недавно бросил бомбу в поморов.

— Прыгай на круп! — крикнул лжемужик своему предводителю.

Кудеяр, как кошка, одним движением вскочил на коня позади своего товарища, и тот, кольнув скакуна кинжалом, погнал его прямо на толпу. Люди, не успевая расступиться, падали наземь. «Не стрелять!!! Своих побьем! В погоню!» — раздалась сзади команда опомнившегося от неожиданности Разика.

Но конь уже нес турецких агентов по узкому проходу между дворцом и всевозможными пристройками, сквозь запутанный лабиринт многочисленных теремов, колоколен и прочих жилых и служебных строений. На небольшом дворе, на котором располагалась дворцовая поварня и дровяной сарай, мужик резко натянул поводья, велел Кудеяру прыгать, а сам, развернув коня, тоже соскочил наземь, кольнул скакуна кинжалом так, что завизжавшее от боли животное помчалось назад, навстречу устремившимся в проход преследователям, сбивая их с ног.

— Давай за мной, в дровяник, — прохрипел мужик и бросился в сторону, за высокие поленницы приготовленных для поварни дров.

Затаившись за поленницами, стараясь унять бешеный стук своих сердец, разносящийся, казалось, на сто сажен вокруг, диверсанты вскоре услышали топот и крики погони.

Выбежав на двор, преследователи в растерянности остановились.

— Неужто упустили? — раздался дрожащий от гнева голос стражника Степана. — Это я виноват, надо было не на бой глазеть, а по сторонам поглядывать!

— Да ладно, Степа, — произнес другой человек, по-видимому кто-то из поморских дружинников. — Никуда они не денутся, поймаем! И не стоит одного себя винить: все мы хороши, разинули рот шире ворот. Откуда только этот орел взялся, что Кудеяра от смерти спас?

— Да это ж все одна шайка! Я его узнал. Он в наш монастырь с беженцами пришел, водоносом прикидывался, а потом с ополчением в Москву подался. Я этого вора, как и его атамана, еще там, в монастыре, заподозрил, но прямой улики у меня не было, потому их и отпустил. Лучше бы еще тогда всех прихлопнул!

— Ничего, Степа! Сейчас-то уж без всяких сомнений покараем подлых предателей. Давай-ка побежим к Тайницкой башне. Может, они туда подались и попытаются в подземный ход пробраться да через него улепетнуть.

И погоня умчалась в указанном направлении. Все стихло, но двое диверсантов еще долгое время лежали, затаив дыхание, боясь пошевелиться, словно не веря в свое чудесное избавление. Наконец лжемужик вздохнул облегченно и вложил в ножны кинжал с опознавательным знаком турецких агентов на рукояти.

— Спасибо, товарищ. Ты мне жизнь спас. Теперь за мной должок, — неожиданно севшим голосом сказал Кудеяр. — Звать-то тебя как?

— Лавром кличут, — шепотом ответил тот.

— Да я ж тебя знаю, — вполголоса воскликнул атаман. — Нам же с тобой в монастыре этот стражник, Степан, очную ставку устраивал! Думал, что мы сообщники. Ну и нюх у него, как у пса легавого! А что ж ты, сообщник, мне потом не объявился?

— Так откуда ж я знал, кто ты есть таков? Знаков опознавательных ведь мы тогда друг другу не предъявляли, — пожал плечами Лавр и внезапно схватил Кудеяра за руку. — Тише! А, нет, показалось… В общем, атаман, надо нам думать, как поскорей отсюда выбираться. Подельники наши разбежались, я видел, как они в страхе и бомбы свои выкидывали, и кинжалы. Теперь ни товарищей наших не опознать, ни бомб не собрать. В общем, не сможем мы ворота кремлевские открыть аль взорвать.

Кудеяр угрюмо кивнул. Он понимал, что повелитель, Буслам-паша, отнюдь не погладит по головке своего лучшего агента за срыв важнейшей операции. Но что ж поделать? Не погибать же здесь во имя будущего возрождения Золотой Орды!

— Ну и как нам отсюда выбраться?

— Проберемся по-тихому за конюшнями да выгребными ямами к стене, с которой помои в Москву-реку сливаются. Там и в обычное-то время охраны почти нет, а сейчас — и подавно. Спустимся со стены по веревке, и наутек.

— Ты, Лавр, как я погляжу, в Кремле все закоулки знаешь?

— Так я ж тут не один год водоносом служил! С закрытыми глазами везде могу ходить, — с гордостью произнес Лавр. — Вот, к примеру, там, за поварней, — патриаршие палаты с золочеными маковками, а сразу за сим дровяником, где мы прячемся, — стена Разрядного приказа, а в ней оконце, через которые зимой внутрь дрова подают. Ну, давай, атаман, теперь веревки собирать, коими вязанки дров обвязаны, да в один конец веревки эти узлами соединять.

— Погоди, друг, — решительно прервал его Кудеяр. — Так прямо за нами, говоришь, Разрядный приказ? И по дровяному окошечку мы в него проникнуть сможем?

— Да зачем же нам это надобно? Давай лучше, пока не поздно, свои животы спасать!

— Негоже к повелителю с пустыми руками идти. Я вижу, что ты молодец лихой да отчаянный. Давай-ка, пока нас черт знает где ищут, в Разрядный приказ проникнем да посмотрим, нет ли там какой поживы, коею мы можем поклониться повелителю, чтобы он нашу промашку простил, да еще бы и наградил!

— А давай, атаман! — шепотом воскликнул Лавр. — Эх, головушка моя бесшабашная! Всю-то жизнь на лихие дела меня тянет. Я ведь и водоносом-то в Кремль по случаю устроился, чтобы поживиться здесь кое-чем. Оттого потом бежать-то и пришлось, аж у турок прятаться…

— Погоди, Лавр, как-нибудь потом расскажешь, — шепотом прервал его неуместные излияния Кудеяр. — Давай веди к оконцу!

Они осторожно выбрались из дровяника, огляделись и стремительным рывком заскочили за его заднюю стену. Лавр указал на небольшое окошечко в белой каменной стене, почти примыкавшей к дровянику. Окошечко находилось на высоте человеческого роста и было закрыто железной ставней с большим навесным замком.