Александр Лермин - Сын графа Монте-Кристо

Железная дверь медленно отворилась, на пороге показалась черная фигура. Поставив на пол блюдо с едой и взяв нетронутое со вчерашнего дня, тюремщик, ворча, удалился.

Когда скрипнула дверь, пленник вздрогнул, но головы не повернул: ему теперь все было безразлично, он ждал только одного — смерти.

Десять лет тому назад этот пленник носил громкое имя, он был богат, удачлив — всеобщий любимец! Происходя из хорошей семьи и будучи прекрасно воспитан, Альбер де Морсер был идолом золотой парижской молодежи и гордостью своих родителей. Жизнь улыбалась юноше — и ничто не предвещало грозы.

Она разразилась и сразу разбила его прошлое, настоящее и будущее.

Граф де Морсер, его отец, был отдан под суд: ему были предъявлены страшные обвинения, его называли изменником и гнусным негодяем, нажившим огромное состояние грязными спекуляциями и убийством! И граф де Морсер не оправдывался — все это было истиной! Фернан Монтегю, каталонский рыбак, изменой из ничтожества достиг влиятельного положения. Назначенный офицером-инструктором ко двору Али-Телебена, паши из Янины, он выдал его султану и обагрил кровью весь Эпир. Язилику и Гайде, жену и дочь паши, негодяй продал за высокую цену торговцу невольниками — и эти деньги стали основанием нажитого им позже состояния… Изобличенный изменник ускользнул от людского правосудия — он пустил себе пулю в лоб и предоставил жене и сыну расплачиваться за позор.

В одиночестве тюремной камеры все прошлое Альбера с ужасающей ясностью воскресло в его памяти. Он вспоминал, как оскорбил и вызвал на дуэль графа Монте-Кристо, как, узнав печальную истину, потом просил у графа прощения. Друзья Альбера, не знавшие причины его отказа от дуэли, осыпали его насмешками; он вернулся домой как раз в ту минуту, когда в комнате отца раздался роковой выстрел…

Мать и сын должны были покинуть дом и скрыться от взоров людей. Как горевала Мерседес, узнав, что Альбер намерен уехать на службу в Алжир. Но, наконец, она покорилась своей участи: если ее сыну удастся добиться почета и положения, то она перенесет разлуку, если же он умрет — умрет и она.

Графиня де Морсер скрылась в Марселе под именем госпожи Жолиетт, а ее сын поступил в один из африканских полков.

Спустя короткое время Альбер был произведен в офицеры, и уже три года находился в чине капитана. С гордостью он уведомил об этом мать, которая вскоре получила от него посылку — крест Почетного Легиона, врученный капитану за особую выказанную храбрость губернатором Алжира. Бедная мать заплакала от радости.

Да, теперь прошлое больше не существовало: крест на груди сына изгладил позорное пятно, лежавшее на памяти отца. Теперь Альбер снова мог смело глядеть всем в лицо, и с его возвращением Мерседес могла воскреснуть для новой жизни. Но надежда эта скоро рассеялась. Альбер перестал писать, и через три месяца Мерседес послала графу Монте-Кристо записку, дышавшую глубоким отчаянием. Сердечный вопль бедной матери: «Приезжай — я умираю от горя!» — заставил графа встрепенуться. Со всей энергией и силой воли принялся он за дело. В то время как пленник томился в своей мрачной темнице, сотни рук уже работали над его освобождением…

Застигнутый врасплох в ущелье Уэд-Зая, Альбер был свидетелем гибели своих товарищей, самого же его связали и увезли в пустыню. Куда и зачем — он не знал, но ему было известно, что кабилы всегда убивают своих белых пленников.

Крепко связанный и посаженный на лошадь, стремительно несся Альбер по необъятной пустыне. Сыны пустыни, как мрачные демоны, сновали вокруг него. Бешеная скачка продолжалась безостановочно, и пленник в конце концов потерял сознание.

Оно вернулось к нему лишь тогда, когда он очутился в мрачной темнице, тяжелая цепь приковывала его к влажной стене. Проходили часы, дни, месяцы, но судьба несчастного не менялась. Он не слышал человеческого голоса. Не раз Альбер пытался заговорить с тюремщиком, ежедневно носившим ему пишу, но ничего не добился. Тюремщик или не понимал арабского или ему было приказано молчать.

История Монте-Кристо была известна Альберу по рассказам матери: он знал, что Эдмон Дантес в течение четырнадцати лет был заключен в замке Иф, и при одном этом воспоминании капитан содрогался от ужаса… Если бы он мог убежать, но о бегстве нечего было и думать…

Альбер скоро пришел к заключению, что гранитные стены его темницы непроницаемы, разорвать железную цепь невозможно, отверстие в потолке для притока свежего воздуха недосягаемо.

Долго крепился Альбер, но, наконец, не выдержал: отчаяние сломило его, и он решился умереть. Лишенный какого бы то ни было оружия, он отказался от пищи и морил себя голодом.

Смерть тихими шагами приближалась к ему, с какой радостью он встретит желанную гостью! По уходе тюремщика у пленника потемнело в глазах и он прошептал:

— Матушка, прости меня, но я не мог поступить иначе!

С трудом приподнявшись, капитан прислонился к стене: как военный, он хотел умереть стоя. Скрестив руки на груди, он, казалось, пронизывал взором окружающий мрак, в котором на мгновение как будто обрисовался образ его матери: она протягивала к нему руки, называла по имени, и он восторженно шептал в ответ:

— Иду, матушка, иду!

Вдруг за стеной послышался шум — без сомнения, то были убийцы: они пришли за ним… Но он встретит их как храбрый солдат и не дрогнет перед смертью. Железная дверь задрожала под ударами, одновременно сверху раздался знакомый ему голос!

— Капитан, капитан! Не отчаивайтесь — помощь близка!

В эту минуту дверь рухнула под ударами, и дикая орда с марабутом во главе хлынула в темницу…

На расстоянии шестидесяти миль от Уарглы, на горной равнине Хебка расположился для отдыха большой караван. С грустью смотрели путники на голую местность. Каменистая почва не имела и признака растительности, и лишь кое-где громоздились мрачные скалы. Даже солнце сияло каким-то тусклым, мертвенным блеском, ведь недаром жители пустыни называли эту равнину «Полем смерти».

На этом плоскогорье Монте-Кристо разбил свои палатки. Высадившись в Боне, он не терял ни минуты: граф помнил, что обещал двум матерям возвратить их сыновей — и горячо принялся за дело.

В своей жизни Монте-Кристо все изучил, все испытал, все взвесил, и поэтому он тотчас же сделал необходимые распоряжения. Его караван состоял из ста человек, двухсот лошадей и восьмисот верблюдов, нагруженных провиантом и бурдюками с водой и вином. Сам граф и Сперо ехали впереди; затем следовали Бертуччио, Жакопо и Кукушка, а за ними всадники и погонщики со своими лошадьми и верблюдами.

Какой-то внутренний голос шепнул графу: «Иди к югу», и он безотчетно повиновался.