Роберт Святополк-Мирский - Четвертый хранитель

Когда, наконец, закончились вступительные церемонии, поклоны и приветствия и после того, как были произнесены все пышные речи, в которых звучали пожелания удачного царствования в Польше и выражения нетерпеливого ожидания скорейшего возвращения монарха обратно в Литву, начались танцы.

Танцы на балу были новой светской забавой, которая пришла недавно из Италии во Францию, а затем охватила всю Европу. Известно, что ничто в мире не распространяется быстрее моды, и вот уже в Варшаве, а следом и в Вильно началось повальное увлечение бальными танцами.

Танцевали в основном басседансы — медленные танцы в виде парных шествий по кругу с взаимными поклонами, приседаниями и реверансами, часто со свечами или факелами в руках. Для танцев при богатых дворах существовал свой или приглашенный из Италии (в зависимости от толщины кошелька владельца) оркестр из специально обученных музыкантов, играющих на лютнях, флейтах, арфах, трубах и тамбуринах. В особой моде в нынешнем сезоне были новейшие французские танцы — бранль и вольта.

Именно бранль и выбрал король для своего традиционного танца, столь ожидаемого трепещущими сердцами юных девушек.

Настоятельница монастыря святой Терезы мать Иоанна не лукавила, когда говорила, что король обычно приглашает на этот танец одну из монастырских воспитанниц, но это не было и полной правдой, поскольку король в процессе предварительных церемоний незаметно оглядывал всех молодых девушек, находящихся в зале и заранее выбирал себе даму для танца, предварительно осведомившись у окружающей свиты к какому из знатных родов принадлежит эта барышня. Однако, поскольку пансионерки, как правило, были самыми молоденькими из присутствующих девушек, король чаще останавливал взор на одной из них. Так и на этот раз, его внимательный взгляд скользнул по группке юных монастырских воспитанниц, и вдруг Варежка ощутила на себе этот королевский взгляд. Она внутренне сжалась, поскольку ей вовсе не хотелось танцевать со старым королем, однако ее опасения были напрасны — государь выбрал ее подругу, с которой она вот уже четыре года делила монастырскую келью.

Городской голова ударил жезлом об пол и объявил:

— Танцуем бранль! Его величество приглашает на танец княжну Елизавету Сангушко.

Княжна Елизавета, зардевшись, низко склонилась. Король галантно протянул ей руку, танец начался, и тут Варежка увидела, как к ней направляются с разных сторон одновременно двое мужчин.

Князю Вацлаву Юрьевичу Четвертинскому только что исполнилось девятнадцать. Он был красивым, избалованным, светским юношей, роскошно одетым по самой последней моде, и, князь Андрей, который тоже славился своей привлекательностью в кругах светских дам, казался, по сравнение с юным соперником намного старше и как бы менее ярким, но Варежка с восторгом глядела на него во все глаза, не обращая никакого внимания на молодого красавца, и думала только об одном: «Пусть он успеет раньше».

Заметив краем глаза юного Четвертинского, Андрей чуть ускорил шаг и Варежка, нарушая все правила приличия, двинулась ему навстречу.

Князь Четвертинский изумленно застыл, не понимая, что происходит. Однако танец уже начался, кавалеры, заранее предназначенные для пансионерок, пригласили их, и слегка растерянный, выбитый из колеи и весьма раздосадованный этим неожиданным пассажем молодой человек вынужден был вернуться на свое место.

Как это часто случается в жизни, маленькое и ничтожное по своему значению событие это имело, однако, весьма далеко идущие последствия, о которых в ту минуту никто из участников его даже не мог и предположить.

Не успел князь Андрей после танца проводить Варежку, как юный князь Четвертинский был уже тут как тут.

— Я не имею чести быть знакомым с вами, сударь, но я не намерен никому прощать унижения моего достоинства. Извольте выйти со мной из залы для объяснений.

Князь Андрей кивнул, и они вышли в длинную холодную галерею, ведущую к зимнему саду.

— Я, князь Вацлав Юрьевич Четвертинский, сын князя Юрия Михайловича Четвертинского, и я должен был танцевать с панной Барбарой первый танец согласно расписанию. Вы позволили себе помешать мне, сударь, и я требую, чтобы вы немедленно принесли мне извинения.

— Я князь Андрей Святополк-Мирский, — слегка насмешливо склонил голову Андрей, и продолжил, как бы пародируя молодого человека: — сын князя Ивана Дмитриевича Святополка-Мирского, и я намерен был танцевать с панной Барбарой, согласно своему желанию, поэтому ваше требование представляется мне совершенно неуместным.

— В таком случае, — вспылил юный князь Четвертинский, — я полагаю, вы не откажитесь встретиться со мной в этом саду через несколько минут, когда мы оба прихватим свои сабли, оттуда, где мы их оставили, прежде чем подняться в бальную залу!

— Сударь, — на этот раз очень серьезно сказал Андрей, — вы еще очень молоды, но, тем не менее, я готов, не чувствуя даже своей вины, принести вам свои извинения, лишь бы не брать на душу грех детоубийства.

— Вы, кажется, струсили или, возможно, ваш преклонный возраст уже не позволяет вам принимать участие в мужских забавах? — Язвительно произнес в ответ князь Вацлав.

Князь Андрей побелел от гнева:

— Жду вас через пять минут в саду, — холодно сказал он, слегка склонив голову.

Бал был в самом разгаре. Король и вся его свита еще не уехали. Зимний сад в ратуше был совершенно пуст.

Князь Андрей сделал последнюю попытку.

— Сударь, я предупреждаю вас, что я боевой офицер и прекрасно владею саблей. Я прошу вас принять мои искренние извинения. Вернемся в зал и продолжим веселье, не омрачая его кровью.

Вместо ответа юноша довольно ловко выхватил саблю, и, насмешливо расхохотавшись, ударил ею князя Андрея плашмя по плечу.

— Защищайтесь и приготовьтесь к тому, чтобы остаться здесь, а у меня по списку еще четыре танца с панной Барбарой.

— Ну что ж, вы сами этого хотели, — сказал князь Андрей, вынимая свою саблю. — Да простит меня Бог.

Конечно же, князь Андрей был опытным, закаленным воином, а князь Вацлав всего лишь придворным юношей, учившимся фехтованию за большие деньги у дорогих иноземных мастеров и воображающим поэтому, что ему нет равных в искусстве сабельного поединка.

Прошло несколько секунд, и князь Вацлав с изумлением обнаружил, что все его познания в фехтовальном мастерстве, оказывается, далеко не так совершенны, как ему до сих пор казалось. Сделав несколько ударов, которые князь Андрей легко отразил, юный Четвертинский решил было применить выученный им недавно прием, не зная, что в арсенале князя Андрея находилось, по крайней мере, десять способов парировать этот удар. Князь Андрей выбрал самый бескровный из них, и оружие вдруг оказалось выбитым из руки Четвертинского, а сам он почувствовал, как холодный кончик сабли противника прикоснулся к его шее.