Роберт Святополк-Мирский - Четвертый хранитель

— Я еще раз приношу вам свои извинения. Давайте оставим эти детские шалости, — сказал князь Андрей.

Он вложил саблю в ножны, склонил голову и повернулся, чтобы уйти.

И тут юный князь Четвертинский, испытывая чувство невыносимого унижения, от которого кровь хлынула ему в голову, потерял всякое самообладание и совершил роковую ошибку.

Князь Андрей не ожидал от молодого человека из благородного рода никаких низких поступков, но многолетний воинский опыт довел его действия и реакцию до полного автоматизма.

Заслышав странный шорох и сдавленный стон ярости за своей спиной, он мгновенно обернулся.

Неизвестно откуда взявшийся кинжал в руке князя Вацлава был направлен прямо в сердце, и князь Андрей в последнюю секунду ловким и сильным движением перехватил эту руку и почти автоматически, не успев даже ни о чем подумать, проделал все последующие действия, давно отработанные многочисленными тренировками.

Вся сила, вложенная князем Вацлавом в удар, обратилась против него самого. Он даже не успел понять, что произошло, как его собственный кинжал, все еще сжимаемый его рукой, резко перехваченной рукой князя Андрея мгновенно пробил сердце.

Князь Вацлав широко открытыми глазами изумленно посмотрел на князя Андрея, и, по детски скривив рот, прошептал:

— Больно…

И рухнул на пол.

— Боже мой, — прошептал Андрей, — бедный мальчик… Зачем он это сделал…

— Что здесь происходит? — раздался позади удивленный голос.

Один из стражников, охраняющих вход в ратушу, заметил, что два человека, держа в руках сабли, подозрительно крадучись, отправились по одному в зимний сад, но не успел вовремя.

Увидев лежащего на полу Четвертинского с кинжалом в груди, он испуганно закричал во весь голос:

— Стража! Сюда!! Убийство!!!

И, направив свой протазан на князя Андрея, напряженно сказал:

— Стойте на месте и не двигайтесь.

— Я и не двигаюсь, — тихо ответил князь Андрей и добавил про себя — Вот и окончился мой бал.

… К счастью для князя Андрея, маршалок Ходкевич еще не успел покинуть ратушу, когда ему доложили о случившемся.

К счастью для Ходкевича король уже успел уехать, и сам гетман как раз садился на коня, чтобы сопровождать его величество.

В связи с необходимостью расследовать печальное и драматическое происшествие, о котором пока еще никто, кроме стражи не знал, маршалок отправил вместо себя сопровождать короля своего помощника, а сам немедленно вернулся в ратушу.

Прежде всего, он принял все меры для того, чтобы слухи о трагическом поединке не распространились, однако было уже поздно. Должно быть, кто-то из стражников проговорился, и кровавая весть уже передавалась из уст в уста, все немедленно заторопились по домам, и первыми покинули ратушу воспитанницы пансионата при монастыре святой Терезы, огорченные и опечаленные. Маршалок дворный побеседовал наедине с князем Андреем, и тот откровенно и во всех подробностях рассказал о том, что произошло.

— Я знаю тебя много лет и поэтому, без малейшего сомнения, верю каждому твоему слову, — сказал он. — Однако порядок тебе хорошо известен. Я должен взять тебя под арест.

Князь Андрей молча протянул маршалку свою саблю.

— Единственным утешением для тебя может служить только то, что ты будешь находиться под арестом в моем доме, и это все же лучше, чем в городской темнице. Тебе надо приготовиться к долгому разбирательству, ибо насколько я знаю отца Вацлава — князя Юрия Михайловича Четвертинского, он с этим быстро не смирится.

— Я готов ко всему, — тихо сказал князь Андрей, опустив голову. — Видит Бог, я не хотел его смерти, но он не оставил мне выбора.

— Мужайся. Все образуется, — утешил его Ходкевич.

Но ничего не образовалось, напротив, князя Андрея ожидал еще один тяжелый жизненный удар.

Получив известие, что его сын находится под арестом, в связи с подозрением в убийстве, старый князь Иван Дмитриевич скоропостижно скончался.

Испытывая глубокую симпатию и доверие к человеку, который никогда его не подводил, безукоризненно выполняя самые сложные задания, маршалок Ходкевич, нарушая закон, отпустил из-под стражи князя Андрея на похороны отца, и на улаживание последовавших за этим наследственных дел.

Князь Андрей был единственным сыном, а потому процедура вступления в наследство была простой. По завещанию старого князя трое слуг его имения — старик Томаш, личный слуга хозяина, горничная Магдалена и кухарка Агата получили достаточно денег, чтобы устроить свою дальнейшую жизнь, однако, они очень просили князя Андрея не увольнять их, обещая поддерживать хозяйский дом в его отсутствие в порядке и сохранности до тех пор, пока, даст Бог, юный барин женится и в этой старой усадьбе вновь зазвучат звонкие детские голоса.

Князь Андрей лишь печально улыбнулся, и, согласившись на просьбу старых слуг, покинул родовое имение, чтобы снова вернуться под арест.

…Следствие затянулось надолго, и хотя большинству тех, кто занимался этим делом, было ясно, что вины князя Андрея здесь нет, отец погибшего юноши не мог с этим смириться, и ему все казалось, что здесь кроется какой-то заговор и что сын его был коварно и жестоко убит по заранее обдуманному плану.

Пока дело не было завершено, и суд не вынес своего окончательного решения, Ходкевич отпустил Андрея из ареста, взяв с него честное слово дворянина, что он будет находиться в своем доме на окраине Вильно, (где он жил на протяжении всех лет своей службы в ведомстве Ходкевича), не покидая его без специального разрешения маршалка.

Андрей послал гонца, вызвал из осиротевшего имения кухарку Агату, чтобы она вела хозяйство во время его домашнего ареста, поскольку он не имел права даже выйти на улицу.

Нечаянное, но отягощающее совесть убийство, скоропостижная смерть отца и, наконец, разлука с Варежкой, глубоко повлияли на и так довольно замкнутого князя Андрея.

Бывало он целыми неделями не говорил Агате ни слова, молча ел все, что она готовила, полностью положившись на нее и ничего не заказывая, целыми днями и ночами читал книги, привезенные из имения вместе с Агатой, а иногда долго писал что-то при свече, порой до самого утра.

…Варежке тоже было не сладко. Все знали, что ее партнером по танцам был назначен юный красавец, князь Четвертинский, и вот он убит (дай Бог, чтобы это был честный поединок!), никому не знакомым человеком, едва ли ни в два раза старше Варежки, который отчего-то вздумал, нарушая все правила, пригласить ее на первый танец.

Варежка натерпелась упреков и нареканий со стороны матери Иоанны, а также других воспитательниц, которые хором утверждали, что она совершила ошибку, куда более чудовищную, чем та пресловутая девушка, которая не надела на руку перчатку. По их мнению, Варежка должна была категорически отказаться от приглашения неизвестного ей человека, и надменно, повернувшись к нему спиной, идти танцевать с предназначенным ей князем Вацлавом.