Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

Когда в 1815 году на Гавайи приехал представитель Российско-Американской компании Шеффер, он был ласково принят королем Камехамеха Первым, получил от него в дар большой участок земли и стал его советником. Это очень обеспокоило американцев и англичан. Они старались восстановить короля против русских и ждали для этого только удобного момента. Он скоро представился. Шеффер, путешествуя по островам архипелага, сдружился с королем Томари на острове Атувай. Томари обратился с просьбой принять его в русское подданство, так как он страдал от грабежей иностранцев. 21 мая 1816 года король сам поднял русский флаг над своим островом и передал России на вечность половину острова. Камехамеха Первый тоже намеревался стать русскоподданным, но иностранцы устроили провокацию, вызвали столкновения между гавайцами, и через год русский флаг был спущен. Однако гавайцы до сих пор считали и впредь всегда будут считать русских родными братьями…

Король вновь поднял бокал:

— За дружбу братьев, за то, чтобы мы жили одной семьей. Так будет, я верю!

Все вышли на палубу. Гулянье здесь продолжалось. Китобои с венками на шее танцевали с гавайскими девушками. Пели гитары. Лигов, обняв Марию, вошел в круг танцующих.

Ольхов сказал королю:

— Вот кто мог бы быть адмиралом твоего флота!

— Теперь уже поздно. — Король посмотрел на, бухту. Уже рассветало. На спокойной глади бухты стояли торговые и военные корабли под американским флагом.

Камехамеха дождался, когда Лигов и Мария, запыхавшись от быстрого танца, вернулись к нему, и, взяв у ближнего гавайца квадратную дощечку сандалового дерева, протянул ее Марии.

— О-о! Спасибо! — с благодарностью проговорила Мария, рассматривая вырезанный на доске ее барельеф. Это была очень искусная художественная работа.

Король подошел к фок-мачте и ножом вырезал на ней одно слово: «Алоха». Потом он стал прощаться. Гавайцы спускались в свои каноэ. Палуба шхуны была загружена ананасами, бананами, кокосами, гигантскими грушами, розовыми яблоками. Тут же лежали огромные морские черепахи, перепела, фазаны и другая снедь. Все это гавайцы привезли в подарок русским китобоям.

— Алоха! — сказал Камехамеха и ловко спустился в свое судно…

Последними шхуну покинули офицеры клипера «Иртыш».

Лейтенант Клементьев, с которым Лигова познакомила Мария, сказал:

— Олег Николаевич! Сегодня я впервые подумал о том, правильно ли я сделал, что выбрал судьбу морского офицера?

Тамара, стоявшая рядом с ним, Ясинский с женой, так же как Лигов и Мария, вопросительно посмотрели на Клементьева. Его лицо было спокойно, только пульсирующая у виска голубая жилка выдавала напряженное состояние офицера.

— Сие непостижимо, Георгий Георгиевич! — удивился Ясинский. — Вы же потомственный морской офицер!

— Предки мои были китобоями, — громко проговорил Клементьев. — Они били китов на Севере у Груманта. И их, как отличных моряков, взял на свои первые военные корабли Петр Великий.

Лигов с симпатией смотрел на взволнованного молодого офицера, а тот горячо продолжал:

— Теперь вы только один русский китобой, Олег Николаевич. И сегодня мне захотелось стать вторым китобоем.

— Фи! Георгий Георгиевич, — по-французски проговорила жена Ясинского, чтобы ее не понял Лигов. — У вас и дедушка, и папаша были адмиралами. Будете им и вы. У вас блестящая будущность. А быть китобоем? О, это так ужасно!

Жена Ясинского явно беспокоилась о своей дочери. Владислав Станиславович также не поддержал Клементьева.

— У вас, мон шер, великолепное будущее. О вас наслышан сам господин министр!

Лигов не стал вмешиваться в разговор, он пожал руку лейтенанту.

— Вы оберегайте нас позорче от иностранных браконьеров, вот и станете почти китобоем…

Клементьев распрощался с семейством Ясинских, оставшихся на шхуне, и спустился в шлюпку. На «Марии» подняли паруса. Подгоняемая утренним бризом, она двинулась к выходу из бухты. Рядом с ней, с обоих бортов, шло несколько десятков каноэ. Гавайцы, стоя в своих лодочках, махали руками и кричали:

— Алоха! Алоха!

По совету Лигова, который ему подсказал Ольхов, Мария сняла с шеи венок и на виду гавайцев бросила его в воду. Еще восторженней зазвучали приветствия. По обычаю гавайцев это означало, что хозяин венка полюбил Гавайи и хочет еще раз побывать на них.

Гавайцы долго сопровождали шхуну. Морской ветер наполнил ее паруса, «Мария» пошла быстрее, и каноэ одно за другим стали отставать. Скоро они исчезли из виду. Шхуна шла на северо-восток. Мария и Лигов стояли на мостике, держась за руки. Они плыли навстречу новой жизни. Какой она будет?

Среди своих служащих Дайльтон выше всех ценил капитана Хогана. Это был не только опытный китобой и моряк, но и дельный администратор, осторожный, умело разбирающийся в обстановке, шедший на риск при условии непременного выигрыша. Уже не раз Хоган оказывал президенту компании большую помощь немногословными, но всегда дельными советами. И давно бы Дайльтон сделал Хогана своим советником, если бы не биография китобоя, которая могла окончиться лишь виселицей. Слишком хорошо еще помнят во многих портах мира быстроходный парусник «Марс», капитаном которого был Рой Батлер, высокий, узкоплечий моряк с маленькими, близко поставленными глазами и хищно изогнутым носом над узкими губами.

«Марс» всегда покидал порт после выхода из него какого-либо купца, с трюмами, полными груза. Вначале этому никто не придавал значения, и исчезновение купеческих судов относили за счет ярости штормов и слабости корпусов кораблей.

Так, возможно, длилось бы и до сих пор, если бы не случайное спасение капитана одного из торговых судов. Он поведал миру о том, что его судно было в открытом море настигнуто «Марсом», стоявшим рядом с ним в Гонконге, и взято на абордаж. Команда торгового судна была полностью вырезана, груз перенесен в трюмы «Марса», а само судно затоплено. Нападением командовал капитан «Марса» Рой Батлер.

Вот тогда многие судовладельцы и вспомнили, что их корабли всегда исчезали после выхода следом за ними «Марса». Улик было много, и оспаривать их никто не пытался. Началась охота за «Марсом». Но, очевидно, Рой Батлер был кем-то предупрежден. Вскоре «Марс» обнаружили выброшенным на коралловые отмели одного из пустынных полинезийских островов, с пустыми трюмами, но с полной командой. В кубриках и на палубе лежали уже разлагающиеся трупы моряков. Нетрудно было определить, что вся команда «Марса» отравлена. Среди мертвецов не был обнаружен Рой Батлер. В это же время у Дайльтона появился новый служащий — капитан Хоган, который отличался замкнутостью, но был очень ценным работником для Дайльтона.