Джордж Фрейзер - Флэш без козырей

Следующим моим гостем был уже не сумасшедший, а проворный, как хорек, корабельный юнга, с отвисшей губой и бельмом в одном глазу. Он хитро улыбнулся мне и сморщился при виде разлитого содержимого котелка.

— Похоже, Луни не повезло? — проговорил он. — Я ему говорил, чтобы он постарался не пролить кашу.

Я велел ему идти к черту и оставить меня в покое.

— Неважно себя чувствуете, а? — спросил этот малый, подходя к койке. — Не стоит так переживать. Скажите, что вам нужно, и я доставлю вам это прямо в постель и всего за шиллинг.

— Убирайся к дьяволу, ты, грязный сукин сын, — завопил я, поскольку хорошо знал подобных щенков, я познакомился с ними еще в Рагби, — скорее мне захочется любви твоей бабушки.

— Ну-ну! — ехидно протянул этот прохвост, высунув язык, — посмотрим, что вы запоете через три месяца в море, когда на горизонте нет ни одной шлюхи. Только тогда это уже будет стоить два шиллинга!

Я швырнул в него горшком, но не попал, малец ответил мне потоком такой изощренной ругани, которой я раньше и не слышал.

— Я все расскажу мистеру Комберу, уж он-то вам покажет! — закончил юнга свою тираду. — Он вам объяснит что к чему. С этими словами маленький паршивец вылетел за дверь, показав мне на прощание нос.

Мистер Комбер был четвертым из моих новых знакомых. Он был третьим помощником и жил в той же каюте, так что я не мог выставить его вон. По тому немногому, что рассказал мой сосед, выходило, что он джентльмен и получил хорошее образование.

Я не знал, что такой красавчик мог делать на торговом судне, но на всякий случай придержал свой язык и начал за ним наблюдать. Комберу было приблизительно столько же лет, что и мне. Он был высок, светловолос и на мой взгляд слишком уверен в себе, чтобы попасть в дурную историю. Было видно, что он так же озадачен моей персоной, как и я его собственной, но пока я чувствовал себя достаточно скверно, чтобы обращать на него слишком много внимания. Кстати, он отнюдь не был покровителем хитрого юнги, так что все угрозы этого мальчишки оказались блефом.

Прошло четыре или пять дней, прежде чем я привык к качке или, как говорят моряки, «обрел морские ноги», и к тому времени я уже был сыт по горло нашим судном. Сегодня люди и понятия не имеют о путешествии на паруснике в сороковых годах. Пассажиры на пароходах просто не могут себе представить постоянную какофонию звуков, сопровождающую парусное судно во время плавания, — непрерывное потрескивание, стоны древесины и такелажа напоминают сумасшедший оркестр, каждый из музыкантов которого тянет свою ноту. И все это повторяется час за часом, круглые сутки. А уж качало парусники несравненно сильнее, чем эти современные железные коробки, подбрасывая вверх и швыряя вниз. Да, и не забудьте про вонь: пусть внешне судно напоминало настоящий плавучий собор, но внутри запах стоял хуже, чем в конюшне. Да, это была настоящая школа жизни для непоседливых парней вроде меня — и это было еще только начало! Заметьте, что я видел «Бэллиол Колледж» еще в его лучшие времена.

Однажды утром, когда я почувствовал себя уже настолько лучше, что смог проглотить овсянку, которую мне принес Луни, и настолько восстановил свои силы, чтобы вытолкнуть его после этого пинком за дверь, пришел капитан Спринг и сказал, что мое безделье затянулось и теперь мне пора познакомиться с моими обязанностями.

— Вы будет нести вахту, как и другие, — заявил он, — а в промежутках можете приступать к работе, за которую вам будут платить, — что значит вам придется осмотреть и обнюхать каждое место груза, privatim et seriatim, [25] Частным образом и серьезно (лат.) . и удостовериться, что эти сухопутные жулики меня не обманули. Так что вставайте и пойдемте со мной.

Я последовал за ним, и мы вышли на палубу. Судно двигалось вперед легко и стремительно, подобно летящей утке, а ветер на шканцах был настолько силен, что, казалось, мог сорвать волосы с головы. Вокруг виднелось множество кораблей, но никаких признаков земли, и я понял, что к тому времени мы оставили Ла-Манш далеко за кормой. Оглядев с высоты шканцев узкую гладкую палубу, я подумал, что на «Бэллиол Колледж» не такая уж большая команда, как того можно было ожидать исходя из размеров судна, но долго стоять и смотреть по сторонам мне не пришлось. Капитан Спринг рявкнул на меня. Он подвел меня к трапу, ведущему в корму, и указал на узкий люк за бизань-мачтой.

— Вам туда, — указал он, — осмотрите все хорошенько.

Вопреки тому, что я побывал в большем числе плаваний, чем смог запомнить, я так и не стал настоящим моряком и хотя знаю, что на корабле принято называть пол палубой, не слишком хорошо разбираюсь в морских терминах. Мы оказались в неком подобии огромного сарая, протянувшегося вперед, до самой фок-мачты; это помещение занимало почти всю ширину корабля и хорошо освещалось сквозь решетчатые крышки люков верхней палубы, которая располагалась почти в пятнадцати футах над нашими головами. Но в целом оно ничуть не напоминало внутренности других судов, которые мне доводилось видеть: по обоим бортам, на высоте порядка четырех футов над площадкой, на которой мы стояли, находилось что-то вроде полупалуб, глубиной около семи футов, которые напоминали гигантские полки, а над ними — еще один ряд полок таких же размеров. Пространство же ближе к центру корпуса, между двумя рядами полок, было забито большими кипами различного груза — футов семьдесят в длину и двенадцать в высоту.

— Я пришлю вам своего секретаря с перечнем груза, — пообещал Спринг, — и пару матросов, чтобы помочь его ворошить. Я был уверен, что блеклые глаза капитана пристально следят за мной. — Ну? — сказал он.

— Это трюм? — спросил я. — Это странное место для хранения груза.

— Так точно, — ответил он, — а разве что-нибудь не так?

Что-то в его голосе и при виде обширной полупустой палубы заставило зашевелиться во мне червям сомнения.

Я двинулся вперед, мимо огромной массы груза — кип и ящиков, которые располагались по одну сторону, и пустых полок правого борта. Эти полки были чисто вымыты и оттерты пемзой, но все равно издавали какой-то странный тяжелый запах, источник которого я пока не мог установить. Оглядываясь по сторонам, я заметил что-то в тени у задней стенки самой нижней из полок. Я нагнулся и, ухватившись, вытянул на свет длинную тонкую цепь, вдоль которой были закреплены наручники. Я застыл, глядя на них — и тут меня, наконец, озарило. Теперь мне стало понятно, почему «Бэллиол Колледж» отправился в рейс от побережья Франции, почему ее палуба была такой странной формы, а трюмы — лишь наполовину наполнены грузом.

— Мой Б-г! — воскликнул я. — Да вы работорговец!

— Вы правы, мистер Флэшмен! — ответил Спринг. — И что же?