Георгий Свиридов - Летом сорок первого

Был сделан первый шаг.

Теперь надлежало шагнуть дальше. В успехе никто не сомневался. Многим казалось, что до окончательной победы – создания ракеты – оставалось совсем близко. И в своем итоговом заключении, после всестороннего испытания пороховой шашки, руководство Научно-технического комитета Артиллерийского управления, помня указания наркома, записало кратко и категорично: все работы – проектирование и изготовление опытного образца «безотказного газодинамического орудия с пусковым устройством в виде простой ажурной трубы» – лаборатория должна выполнить в кратчайший срок.

А что означало понятие «в кратчайший срок»? Слово-то какое-то уж очень неопределенное, явно не из научной лексики, не техническое и не конкретное. Представляли ли тогда руководители Артиллерийского управления и сами сотрудники лаборатории, что на самом деле скрывалось за столь привлекательной и, казалось, очень простой идеей? По всей видимости, тогда никто этого не представлял. Ажурная труба, поставленная вместо ствола пушки, как будто бы ничего сложного ни технически ни теоретически в себе не таила. Создать возможно. А сам снаряд, эта самая ракета? В общем, казалось, тоже... В общем. Главное-то в ней – двигатель, то есть топливо, а оно в принципе уже готово. Оставался, казалось, пустяк, нужно засучить рукава и за работу... Сколько на это потребуется времени? Пожимали плечами, но смотрели вперед весьма уверенно. Месяцев шесть-семь, ну год. От силы – годика полтора!

А в действительности долгих девять лет пришлось штурмовать эти, казалось бы, простые вопросы. Девять лет напряженной и неослабной работы всего коллектива от начальства и теоретиков до рабочих. А потом еще два года ушло на доводку.

Все на первый взгляд простое оказалось далеко не простым!

Сотрудникам лаборатории предстояло решить целый ряд сложных технических проблем, с которыми до сих пор нигде, никому не приходилось сталкиваться. Это и понятно, поскольку в мире еще не существовало реактивной техники. Ни у нас, ни в других странах. Приходилось идти в потемках неизвестности на ощупь. Все было впервые. Не с чем было сопоставлять и сравнивать. Сами рассчитывали, создавали теорию, сами проектировали и строили. Были на этом трудном пути и неудачи, но не катастрофические, были и успехи, но не ошеломляющие. Шла обычная работа, творческая и напряженная, бок о бок трудились теоретики и практики, прояснялись многие неясные вопросы, в том числе и в таких направлениях реактивной техники, которые потом стали главными, основополагающими. Много сил уходило и на второстепенные, даже, как выяснилось впоследствии, ненужные вопросы, только тогда, в те времена, никто не мог определить главное от второстепенного, ненужного. Этот отбор сделала потом сама жизнь, но до этих дней нужно было еще дожить. Для того чтобы армия взяла на вооружение боевые ракеты, творческая мысль ученых, практиков-инженеров должна была пройти долгий и сложный путь поисков и экспериментов.

Не так-то просто оказалось создать сам реактивный снаряд. Одно дело – ракета, запущенная в неопределенное «воздушное пространство», а совсем иной вопрос, когда потребовалось «стрелять по целям». Нужно сделать снаряды «послушными», чтоб они летели устойчиво, чтобы ложились кучно. Как в артиллерии. На первых порах конструкторы, опираясь на опыт артиллерии, пытались придать ракете в ее полете вращение, подобно тому, как вращались снаряды. Были и другие варианты, навеянные артиллерийской практикой, в том числе попытки нанести на реактивном снаряде нарезы. Но за первой неудачей следовали вторая и третья... Для устойчивости полета сооружали различные типы оперения из дюралюминия и стали, самых замысловатых форм – и кольцевые, и Т-образные, со стабилизаторами, отнесенными далеко за сопло. Однако все эти варианты не давали главного – устойчивого полета, хорошей кучности, точности. Снаряды «рыскали» по всему полигону, словно сознательно избегая цели...

Умер, не дождавшись торжества своих ракет, мудрый Николай Иванович Тихомиров, ушли из жизни и другие энтузиасты реактивного снаряда: Борис Сергеевич Петропавловский, талантливый исследователь и инженер, разработавший конструкцию осколочно-фугасных ракетных снарядов; Георгий Эрихович Лангемак, который в дни революции был командиром форта в Кронштадте, а после окончания Военно-технической академии пришел в институт главным инженером, увлек людей, организовал исследования горения шашек бездымного пороха, построил графики и таблицы, позволявшие определять «заданную мощность топлива», занимался проектированием ракет; умер и Иван Терентьевич Клейменов, великолепный администратор и творческий работник, в недавнем прошлом авиационный инженер. Он первым увидел всю бесплодность «ажурной трубы», так радовавшей глаза артиллеристов своей похожестью на ствол обычной пушки, и предложил установить на ракетах мощные хвостовые оперения и производить пуски ракет с прямого станка-штыря, с открытого рельса. Не стало и маршала Тухачевского, который с самых первых шагов лаборатории и института не только следил за успехами, но и всячески помогал, одобрял, вдохновлял, понимая значимость ракет, их будущее.

А время шло, интерес военного ведомства к ракетам постепенно остывал. Может быть, из-за того, что слишком растянулись сроки воплощения идеи в жизнь, может быть, из-за того, что слишком долго изживались недостатки. Осенью 1937 года в институте произошла смена руководства, во главе его стал Б.М. Слонимер, вернувшийся из сражающейся Испании, а главным инженером был утвержден А.Г. Костиков. В ряды пионеров ракетостроения влились новые творческие силы. Опытные образцы реактивных снарядов заинтересовали авиационных специалистов. Пороховыми ракетами – в порядке эксперимента, – вооружили самолеты.

Стрельбу решили вести с помощью прибора ЭСБР – электрического бомбосбрасывателя. На проведенных испытаниях ракеты, поднятые самолетами в небо, метко поражали цели. На заводе изготовили партию новых снарядов. Начало ответственных испытаний наметили на лето 1939 года. Но их пришлось провести в боевой обстановке. Японские войска нагло вторглись в пределы дружественной Монголии. Начались бои под Халхин-Голом. Советская Армия пришла на помощь своим монгольским друзьям. На рассвете 20 августа 1939 года пять истребителей под командованием летчика-испытателя Звонарева вылетели на боевое задание, неся под крыльями ракеты.

Им навстречу шли японские истребители. За километр до цели советские летчики нажали на пусковые кнопки. Огненные трассы стремительно полетели навстречу вражеским самолетам. Два японских истребителя взорвались в воздухе. Остальные японцы, не приняв боя, повернули назад. Реактивные снаряды открыли свой боевой счет!