Георгий Свиридов - Мы еще вернемся в Крым

– Насчет мира между народами обсуждать не будем, и впереди перспектива туманная.

– Они, эти лозунги, и сейчас верны!

– На словах! А на деле? Не надо народ дурить, он все видит, все понимает и не терпит обмана! – Мустафа тоже оперся ладонью в стол и смотрел Мокроусову в лицо. – Советская власть народной никогда не была! Советы народных депутатов самостоятельными никогда не были, они всегда только исполняли волю партии, а точнее, волю партийных вождей!

– Партию не трожь!

– Хорошо, не буду! А второй лозунг – «землю – крестьянам»? Он был нашей козырной картой! В Крыму, как помнишь, при царизме почти все земли принадлежали русским князьям, баронам, помещикам…

– И татарским тоже!

– Не спорю! Эти земли, как обещали, после окончания Гражданской войны роздали крестьянам и заверили, что на вечные времена. Так? Но эти «вечные времена» очень быстро кончились, – Абдувалиев сделал паузу, молча наполнил стаканы. – Вспомни, как началась коллективизация! Насильно стали отбирать землю и сгонять крестьян в колхозы.

– Так коллективные хозяйства лучше единоличных!

– В Крыму эта самая коллективизация превратилась в насильственное выселение татар из Крыма!

– Не перегибай, Мустафа! Выселяли кулацкие семьи, как и по всей стране.

– В Крыму с лучших земель татар выселяли поголовно! Не перебивай меня, если хочешь знать правду, почему татары стали поддерживать немцев! – Мустафа Абдувалиев сделал паузу, отглотнул из стакана, вытер губы ладонью. – Ты, Александр, в те годы все еще командовал, служил в армии и многого не знал. А я находился в самой гуще событий, в правительстве, заместителем председателя КрымЦИКа. Так вот, еще в ноябре 1924 года на строго секретном совещании выступили прибывшие из Москвы член советского правительства Юрий Ларин, он же настырный Михаил Лурье из Симферополя, ты знал его, и Абрам Брагин, руководитель еврейской секции ЦК РКП(б). Они нас проинформировали, что планируется создание на севере Крыма Еврейской Автономной ССР, а Лурье сообщил, что Президиум ЦИК СССР образовал «Общественный комитет по земельному устройству еврейских трудящихся», коротко ОЗЕТ, который он, Лурье, возглавляет, что с этой целью ОЗЕТ намечает переселить в Крым из местечек Украины, Белоруссии и России пятьсот – шестьсот тысяч человек. Финансовую поддержку осуществляет американская организация «Джойнт», она в Джанкое обосновала филиал банка «Агро-Джойнт».

– Не знал этого, – признался Мокроусов.

– Все делалось в строгой секретности. Главным противником массового переселения еврейских семей в Крым стал председатель КрымЦИКа Вели Ибраимов. Он выступил со статьей в крымско-татарской газете «Ени-Дунья» с критикой. Его поддержала татарская интеллигенция. Ибраимова вызвали в Москву, обвинили в возбуждении «недовольства политикой советской власти в полутемных татарских массах», добавили обвинения в уголовных преступлениях в годы Гражданской войны и расстреляли. Более двухсот видных татарских деятелей, писателей, ученых, были арестованы и высланы в северные края за Урал. Меня резко понизили в должности. Новый председатель КрымЦИКа Мамет Исмаил Кубаев на партконференции едва только скромно заявил, что такая политика «разоряет трудовые массы Крыма, прежде всего татар», как его тут же осудили за «контрреволюционное выступление» и сняли с поста.

– Не знал этого, – задумчиво повторил Мокроусов.

– Слушай дальше! В 1931 году Организационный комитет ВКП(Б) и Крымское правительство в принятом документе констатировали, что «еврейское переселение в Крым себя политически и хозяйственно оправдало». Был создан еврейский национальный район с центром в Фрайдорфе, появилось более 150 поселков, заселенных, как значилось в документе, «лицами еврейской национальности», создано 86 колхозов, 32 еврейских национальных сельсовета, начала издаваться газета «Ленин Вег» на идише.

– Об этих колхозах много писали в газетах, рассказывали по радио, – вспомнил Мокроусов.

– Писали в газетах о красивой жизни на новых местах, а на самом деле еврейским переселенцам тоже досталось. Натерпелись лиха и они! Я сам все видел. Новые, непривычные условия жизни, крестьянский труд на земле, к которому большинство не имело навыков, непривычный климат… Радости и у них было мало.

– Давай ближе к главному вопросу, – остановил его Мокроусов.

– А тут все связано, – ответил Мустафа. – Переселение еврейских семей совпало с так называемым «раскулачиванием», а под этой маркой и насильственным выселением из Крыма главным образом татар. Они в основной массе жили в селах. По всему полуострову были развернуты специальные переселенческие лагеря, только в Симферопольском районе их было четыре, сам видел. И читал секретный доклад Салыня, ответственного сотрудника ОГПУ, в котором значилось, что число раскулаченных и выселенных уже достигло тридцати тысяч семей, определены к раскулачиванию и выселению за Урал еще шестнадцать тысяч татарских и несколько сот немецких и русских кулацких семей. Народ, конечно, начал роптать и возмущаться. Особенно те, кто воевал, – красноармейцы, партизаны. Ты об Ускутском восстании в Крыму слышал?

– Слышал! – ответил Мокроусов. – Из соседнего полка, рассказывали, направляли батальон на подавление того антисоветского контрреволюционного вооруженного выступления.

– Вот-вот! Свои стреляли в своих только за то, что они, мирные трудолюбивые татары, отказались покидать места, где жили их деды и прадеды, покидать землю, которую советская власть дала им и клятвенно заверяла, что дает на вечные времена! А народ обмана и вранья не терпит и обиды не прощает! Вот где, как говорят русские, зарыта собака и спрятан ответ на твой вопрос! – Мустафа Абдувалиев налил сам себе в стакан, выпил, криво усмехнулся уголками губ. – Меня за пару слов, за поддержку того выступления татар, если тебе интересно, исключили из партии, осудили и выслали в Сибирь. Сделали контрреволюционером, врагом народа! Врагом своего народа! В те годы, когда ты воевал в Испании, я был зеком и в лютый мороз под охраной вкалывал на лесоповале.

– Понятно, – неопределенно произнес Мокроусов и задумчиво повторил: – Понятно!

– Наш народ маленький, с открытой душой и добрым сердцем, но зло помнит и никогда не забывает!

– Русский народ тоже с открытой душой и добрым сердцем, тоже все обиды помнит, но зла ни на кого не держит, – ответил Мокроусов. – Три сотни лет, чуть ли не каждый год, татарская конница совершала набеги, доходила до Киева и Москвы, грабила и каждый раз угоняла в плен десятки тысяч русских и украинцев, мужчин, женщин и детей, а потом в Феодосии на невольничьем рынке продавала в рабство. В Феодосии был последний в Европе рынок рабов! Каждая пять земли в Крыму полита русской кровью и слезами жен, матерей. Когда я был в Испании, то там узнал, что слово «славянин», «слав» обозначает «раб». Миллионы русских и украинцев прошли через невольничий рынок в Феодосии и проданы были в рабство. Карл Маркс называл Крымское ханство страной разбойников. Может, этого не было? Было! Но ты когда-нибудь слышал хоть одно упоминание об этом, хоть один упрек в вашу, в татарскую сторону от русских людей? Молчишь? Никогда не было! Мы, советская власть, утверждала только одно – дружбу между народами!